Дом Грау Пуча был украшен к Рождеству. Мальчик, который в десять лет смог покинуть отцовские земли благодаря щедрому соседу, стал известным человеком в Барселоне и сейчас торжествовал, вместе с женой ожидая прихода гостей.
Они явятся, чтобы оказать мне честь, с гордостью говорил Грау своей супруге. Ты когда-нибудь видела, чтобы знать и купцы ходили в гости к ремесленнику?
Гиамона молча слушала его.
Сам король покровительствует мне! Ты понимаешь это? Сам король! Король Альфонс!
В этот день в мастерской не работали, и Бернат с Арнау сидели на полу, нахохлившись от холода и наблюдая из-за горы горшков, как рабы, помощники и подмастерья то и дело сновали в дом и обратно. За эти восемь лет Бернат так ни разу и не вошел в дом Пуча, но его это не волновало. Он задумчиво поглаживал волосы Арнау и радовался, что рядом с ним был сын, крепко обнимавший его. Чего еще он мог желать?
Ребенок жил рядом с Гиамоной, ел с ней за одним столом и даже брал уроки у наставника детей Грау: вместе со своими двоюродными братьями он учился читать, писать, считать.
Однако Арнау знал, что Бернат его отец, поскольку Гиамона никогда не позволяла ему забывать об этом. Что касается Грау, то он относился к своему племяннику с подчеркнутым равнодушием.
В доме богатых родственников Арнау вел себя хорошо, однако Бернат все равно время от времени напоминал ему о том, что ему следует быть вежливым и благодарным семье Пуч.
Когда мальчик, весело смеясь, входил в мастерскую, лицо Берната светлело от радости. Рабы и помощники, включая Жауме, тоже не могли сдержать улыбки, увидев, как тот несется по двору и садится в ожидании, пока Бернат не закончит свою работу, а затем подбегает к отцу и крепко обнимает его. Потом он устраивался рядышком с Бернатом, восхищенно смотрел на отца и улыбался каждому, кто подходил к ним
Однажды вечером, когда мастерская уже закрывалась, Хабиба позволила ему проведать отца, и Арнау несколько часов провел с Бернатом, болтая и смеясь.
Их никто не беспокоил.
Так все удачно сложилось для них потому, что Жауме продолжал исполнять роль, ни на минуту не забывая о висящей над ним угрозе хозяина. Грау не интересовался доходами, поступавшими от мастерской, и еще меньше чем-либо другим, связанным с ней. И все же он не мог обходиться без нее, поскольку благодаря гончарству получил титул консула гильдии гончаров, старшины Барселоны и члена Совета Ста. Достигнув того, что было лишь формальным титулом, Грау полностью ушел в политику и финансы более высокого уровня как и пристало старшине Графского города.
С начала своего царствования в 1291 году Хайме II попытался подчинить себе каталонскую феодальную олигархию и для этого стал искать поддержки у свободных городов и граждан, начав с Барселоны. Сицилия принадлежала короне еще со времен Педро Великого, поэтому, когда Папа предоставил Хайме II право захвата Сардинии, Барселона и ее граждане финансировали это предприятие.
Присоединение двух средиземноморских островов к короне благоприятствовало интересам всех сторон: оно гарантировало поставку зерна в графские земли и господство Каталонии в Западном Средиземноморье, а также контроль над торговыми морскими путями. В свою очередь, корона получила право разрабатывать серебряные и соляные копи острова.
Грау Пуч не застал этих событий. Его звезда взошла со смертью Хайме II и коронацией Альфонса IV. В 1329 году корсиканцы подняли мятеж в городе Сассари. В то же время генуэзцы, боясь коммерческой мощи Каталонии, объявили ей войну и атаковали корабли, которые ходили под ее флагом. Ни король, ни коммерсанты не сомневались ни минуты: кампания по подавлению мятежа на Сардинии и война против Генуи должны финансироваться гражданами Барселоны. Так оно и получилось, причем главным образом благодаря порыву одного из старшин Барселоны: Грау Пуч, сделавший щедрые пожертвования на военные расходы, убедил своими пламенными речами даже самых равнодушных и призвал их оказывать помощь королю. И вот сам король публично поблагодарил его за патриотизм.
Грау раз за разом подходил к окнам, чтобы посмотреть, не идут ли гости, а Бернат попрощался с сыном, поцеловав его в щеку.
Сейчас очень холодно, Арнау. Тебе лучше вернуться в дом.
Когда мальчик жестом выразил нежелание, отец добавил:
Сегодня у вас будет хороший ужин, не так ли?
Курица, шербет и пирожные, ответил ребенок.
Бернат легонько шлепнул его и улыбнулся: