What did she say, Denis? по-английски поинтересовался мой спутник.
The outside temperature is minus 38 degrees by Celsius, lets go, John, ответил я
Повисла напряженная тишина. Глаза Джона округлились от ужаса.
Я никуда не пойду! Я вообще отказываюсь покидать самолёт! Дэнис, ты пойми люди не могут, да, просто, не должны жить при такой температуре!!!! побледнев, и абсолютно искренне испугавшись, пробормотал Джон и сухо сглотнул.
В ответ я лишь снисходительно улыбался. Ну, как было ему объяснить, что генетический опыт нашего народа предполагает не только проживание, но и активный физический труд на свежем воздухе и при более низких температурах
Stewardess, пожалуйста, скажите, а когда этот самолет полетит обратно в Москву? не унимался «маленький Джон».
Через три часа, устало ответила бортпроводница, судя по всему, до конца не понимая, к чему клонит этот испуганный иностранец Пожалуйста, на выход.
Отлично! Решено! Мы подождем вылета прямо в салоне! Дэнис, позвони, пожалуйста, в офис, пусть везут документы сюда. Мы сможем проверить все отчеты прямо здесь, не выходя из самолета! Правда, да?!, Джон был в восторге от своего, как он предполагал, оптимального решения.
Джон, не хотелось бы тебя разочаровывать, но, боюсь, что это невозможно, я посмотрел на него как на «дитё малое», По правилам авиационной безопасности нас все равно попросят удалиться прямо сейчас. Ты же не хочешь нарушать правила?
Сидя в своем кресле, Джон продолжал с надеждой заглядывать в глаза бортпроводнице. Стюардесса вопросительно и умоляюще, уже немного раздраженно, посмотрела в мою сторону.
Я не стал заставлять ее повторять свою просьбу дважды. Нахлобучил на Джона шапку, преодолевая его слабое мышечное сопротивление, помог надеть пуховик и деликатно, но настойчиво стал двигать его к выходу из самолета. Джон обреченно вздохнул и засеменил по проходу к трапу, очевидно решив правила все-таки не нарушать.
Кемерово встретил нас отличной зимней, настоящей сибирской погодой. Вдохнув полной грудью морозного воздуха, я очередной раз подумал, что ощущения погоды в Москве и Сибири абсолютно разные: «сухие» -38 градусов за Уралом переносятся гораздо легче, чем «сырые» -10-15 градусов в Первопрестольной. Вдвоем мы уселись в встречавший нас отечественный автомобиль и через двадцать минут уже катили по «приветливым» улицам города шахтерской славы. Нам предстоял блиц-тур по фармацевтическим компаниям Кузбасса.
Естественно, каждое производственное совещание в офисах местных дистрибьюторов начиналось «рабочим завтраком». Причем состав и количество блюд и напитков указывали на то, что принимающая сторона планировала плавно перевести завтрак в обед, а при необходимости и в ужин. Офисные переговорные столы, сервированные по принципу «все, что в печи на стол мечи», ломились от обильных мясных и рыбных закусок, сырных тарелок, фруктовых корзин, выпечки, конфетных наборов и прочей снеди. Ликероводочный ряд был щедро представлен местной «беленькой», немецкими ликерами ярко-химических цветов и, обязательной для данной местности, спиртовой пантовой настойкой «Легенды Алтая». До десерта и кофе, как правило, не доходило ни в одном из мест проведения «совещаний».
С каждым новым переездом в офис очередного дистрибьютора Джон становился всё более разговорчивым и менее напряженным. Он охотливо распространялся на любые темы, значительная часть которых вообще не была связана с целью нашей командировки. Его «русский» становился всё более беглым и идиоматичным, он беспрерывно обогащал свою речь туземными фразеологическими оборотами и многозначительно и игриво таращил свои близорукие глазки на пышнотелых бухгалтерских див. Ну, что сказать: ликер из молодых оленьих рогов действовал безотказно.
Остаток «рабочего» дня пролетел быстро и немного сумбурно. Бодрые отчеты дистрибьюторов щедро перемежевывались тостам. Во второй половине дня необходимость в отчетах вообще полностью отпала. Остались одни тосты.
При заезде на ночевку в гостиницу «Шахтер», дежурная администратор доверительно сообщила, что «в связи с аварией на местной ТЭЦ температура в номерах немного упала и лучше взять запасное одеяло». «Немного» оказалось чуть выше температуры замерзания воды: градусник в помещении тревожно замер на отметке +6 градусов. Мой английский спутник совсем сник, по-видимому, окончательно убедившись, что живым ему из этой командировки уже не вернуться.