Отдельный кабинет вашим сиятельствам? Кабинет с роялем прикажете?
Костя лебезил около Надежды Ларионовны.
Хочешь в кабинет, душечка, или желаешь ужинать в саду, чтобы музыку слушать? спрашивал он.
Конечно же, в кабинет. Что такое музыка? Музыка-то мне и у нас в театре надоела, отвечала та.
Кабинет! скомандовал Костя.
Пожалуйте, ваше сиятельство.
Компания очутилась в отдельном кабинете. Засуетились уж два лакея-татарина. Один сдергивал скатерть со стола и покрывал его свежею скатертью, другой зажигал канделябры.
Чем просить прикажете, Адольф Васильевич? обратился Костя к Шлимовичу. Наденька Лизавета Николаевна, чего прикажете?
Всего, всего, сказала Надежда Ларионовна. Да уж угостите хоть раз-то в жизни по-настоящему. Пусть Адольф Васильич заказывает.
Шлимович сделал гримасу и, блеснув бриллиантовым перстнем, поскоблил пробритый подбородок.
Съедим хорошенькую стерлядку, ежели не жаль денег, отвечал он.
Зажарить стерлядь! крикнул Костя. В сметане, Адольф Васильич, прикажете?
Постойте, постойте. Кто же жарит стерлядь! Это ведь значит портить хорошее. Стерлядей разварных едят.
Будто? Ну, так разварить.
Ты вот что Ты уж сам не суйся. Пусть Адольф Васильич один заказывает, повторила Надежда Ларионовна. Заказывайте, Адольф Васильич.
Были заказаны закуска, ужин и вина. Лакеи суетились, гремя тарелками. Лизавета Николаевна села за рояль и играла польку. Надежда Ларионовна отвела Костю в сторону и шепнула:
Проси же денег у Шлимовича. Ведь затем и приехали.
Погоди, Надюша. Просто язык не поворачивается. Пусть прежде подадут закуску. Хвачу я для храбрости рюмку-другую и уж тогда.
Подали закуску. Все подсели к столу.
Адольф Васильич, по рюмочке предложил Костя. Выпили. Пили и дамы. Повторили, но Костя все еще не решался приступить к Шлимовичу насчет денег. Надежда Ларионовна дернула Костю за рукав и прошептала:
Что ж ты?
Сейчас.
Пентюх! обозвала она его презрительно и обратилась сама к Шлимовичу: Костя хочет с вами о чем-то переговорить, Адольф Васильич, сказала она.
О чем? О чем? спрашивал тот.
Костя смутился и покраснел.
А разве Лизавета Николаевна ничего вам не говорила насчет меня? спросил он, смотря в тарелку.
Лизавета Николаевна? протянул Шлимович. Да, она говорила, что вы нуждаетесь в деньгах.
Большая заминка насчет денег в нашем министерстве финансов. Изволите видеть, у нас все больше торговля в кредит, в кредит продаем, и деньги не всегда в кассе бывают. На наличные самые пустяки продаем.
Знаю я торговлю вашего дяди.
То есть получки есть, но они идут на оборот торговли. У дяди много свободных денег, но в оборот торговли он их не пускает. У него и дома, и все но то само по себе Свободные деньги отдельно, а торговые отдельно.
Понимаю, понимаю.
Попросту сказать, дядя его богат, как черт, но скуп и даже, можно сказать, скряга, перебила Надежда Ларионовна.
Скупенек-то скупенек, согласился Костя. Но все-таки он мне дает денег на житье и не запрещает, коли ежели в кассе достаточно. У дяди лавки отдельно, капиталы отдельно Дома у него очень большой шкап, стоит около кровати Костя путался, но все-таки продолжал: Ежели рассчитать дядины капиталы, то он и торгует-то только так для прокламации.
Как? спросил Шлимович.
Только для прокламации, чтобы какое-нибудь дело делать. Привык, ну и А то ежели расчесть все его доходы по домам только Ну, и значит, что для прокламации
Серьезное лицо Шлимовича скривилось в улыбку.
Я на его месте взял бы и плюнул на торговлю, закрыл бы лавочку. Ведь ежели бы мы кому-нибудь должны были, а то покупаем все на наличные, рассказывал Костя. У самих в кредите гуляет ужасть сколько, а сами Да говори ты прямо, опять перебила его Надежда Ларионовна. Ну чего ты о торговле-то Адольфу Васильичу размазываешь!
Погоди, Надюша Нельзя же вдруг Надо все обстоятельно
Что «обстоятельно»! Мы не затем сюда приехали, чтобы о торговле слушать.
Выпьемте, Адольф Васильич, еще по рюмке.
Выпили.
По частям, конечно, можно из торговли брать, но в том-то и дело, что мне нужно теперь сразу побольше, снова начал Костя. Обратиться к старику старик болен, можно даже сказать, при смерти Сейчас разговоры: зачем? Почему? Да что, да как?.. Вы понимаете, Адольф Васильич?