***
Тут оба хасида смолкли. Шломо нуждался в коротком отдыхе, чтобы перевести дух. Шмулик обдумывал случившиеся с другом события, необычайные даже для сна. Наконец, Шмулик нетерпеливо дернул Шломо за рукав, потребовал продолжить занятное повествование.
Расположились мы, я и Рут, на постоялом дворе в Лондоне так столица у англичан называется, вновь заговорил Шломо, и довольно скоро я понял, как права была Голда, советуя мне отправляться в путь одному, без жены. Рут капризничала, всё ей не так, всё не по нраву. То одно, то другое.
То пятое, то десятое, дополнил Шмулик.
Да ты не думай, дружище, в жизни моя Рут вовсе не такая просто сон мне приснился дурацкий!
Да я и не думаю, я всё понимаю. Однако же, не просто так, Шломо, ты решился ехать в такую даль, была, небось, у тебя практическая цель?
Разумеется, была цель. Хотел познакомиться с тамошним царем, по ихнему королем. Задумал рассказать ему о нас, хасидах, о пользе кошерной пищи. Какая только ерунда не приснится!
А по мне, так вовсе это не ерунда. Разве плохо за долгие века изгнания заполучить, наконец-то, лояльного к нашему иудейскому племени монарха?
Оставим в стороне политику. Слушай дальше, Шмулик. В один из дней подъехал к постоялому двору экипаж. Вызвали меня. Я вышел и увидал богато одетого господина. Тот подвел красавца-коня и строго сказал: Шломо, немедленно мчись во дворец. Король ожидает тебя!
Радуйся: воплощается задуманное тобою!
Не торопись, Шмулик. Взобрался я на коня и понесся во дворец. А Рут споро бежит за мной, не отстает ни на аршин. Кричит: Остановись, неразумный, иудеям не положено ездить верхом, да еще в чужой стране! Вскоре супруга моя куда-то пропала, а я лечу себе по Лондону вперед и вперед в своей хасидской одежде. Встречные дамы и господа, жандармы и конюхи, кухарки и дворники, нищие и бездомные все свистят и улюлюкают мне вслед. Доскакал я до ворот королевского дворца и увидал Рут она бежала бегом и опередила меня. Погрозила кулаком и опять исчезла.
Погрозила кулаком? Это плохая примета перед аудиенцией у короля!
Всё пошло вкривь и вкось, Шмулик. Я проявил слабость и, усевшись за роскошный монарший стол, жадно набросился на некошерную пищу где уж тут говорить о пользе кашрута! Королю не понравился мой наряд. Он посмеялся над хасидским учением и нашим цадиком. Потом он познакомил меня с какой-то молодой важной дамой, которая, по его словам, составила из человеческих частей свирепого великана и вдохнула в него жизнь. Где же он, этот лиходей? спросил я с опаской. Он уехал из Англии в Божин, задумал какое-то зло! ответил мне дама. Тут все засмеялись, а я в страхе бросился наутек из дворца.
Ты поспешил вернуться в Божин, чтобы предотвратить несчастье? взволнованно спросил Шмулик.
Разумеется! У ворот дворца стоял, бия о мостовую копытами, могучий конь. Рядом топталась Рут и с нетерпением ожидала меня. Я уселся в седло, посадил Рут впереди себя и обнял ее. Через четверо суток непрерывной и изнурительной скачки мы очутились на берегу Днепра, на том же самом месте, откуда меня провожали раби Яков и Голда.
Слава Богу, вы дома!
Я вновь увидел цадика с супругой. Примиренные, они печально смотрели на меня и на изможденную жену мою. Где злодей-великан? вскричали мы оба, я и Рут. Он сделал свое черное дело и исчез! дружно ответили мне старики, и горесть проступила на лицах их.
Какое же бедствие сотворило сие порождение недоброй фантазии заграничной дамы? с трепетом спросил Шмулик.
Не знаю, ответил Шломо, из сна мне не ясно, а спросить не у кого засмеют. Но только на месте того валуна, на котором сидел и плакал раби Яков, я увидал во сне гору песка, и сейчас, на яву, я нашел там все ту же кучу должно быть, великан стер камень в песок. И теперь тревога грызет меня, и я жду худого, сам не ведаю чего.