Чем ты опечален сегодня? спросил Шмулик, гляди, какой чудесный день!
Ты прав, мир прекрасен, а я вот углубился в собственные мысли и не заметил красоты дня. Может, оттого что ночь выдалась мятежной, с грустью ответил Шломо.
Не мог одолеть трудное место в Книге?
Нет, Шмулик, минувшей ночью я, против обыкновения, не учил Писание, а спал. Да вот сон мне приснился тревожный и непонятный. Теперь размышляю о нем, а сердце томится и ждет чего-то плохого.
Какое совпадение! Я тоже видел сон, но он не огорчил, а порадовал меня! Поведай свои грезы, Шломо. Матушка моя говорит, мол, если привидится дурное, и вслух расскажешь о нем кому-нибудь, то ничего худого не случится. А потом я развлеку нас обоих своими видениями.
Наверное, права твоя матушка. Тоска в одиночку двойная тоска.
Рассказывай, Шломо!
Слушай же, Шмулик. Известно тебе, что я много бывал в Европе. И вот приснилось мне, будто снова обуяла меня нестерпимая тоска по Западу, и задумал я ехать в чужие края, в далекую-далекую Англию.
Так ведь ты тамошнего языка не знаешь!
Не забывай, дружище, дело-то во сне происходило. А кроме того, на яву я облагодетельствован Господом способностью быстро впитывать новые языки. Нечто вроде твоего таланта жонглировать цифрами.
Извини, перебил. Продолжай, Шломо.
Собрался, значит, я на край света, в Англию, и первым делом направился к раби Якову за советом брать мне с собой жену Рут, или ехать одному.
Вопрос не простой, вновь вмешался Шмулик, раби Яков непременно посоветует выбрать из двух зол меньшее.
И вот направился я к дому нашего любимого цадика, но почему-то попал на берег Днепра. И вижу, раби Яков взобрался с ногами на большущий покрытый мхом камень и плачет навзрыд, словно ребенок или женщина.
Твердый и мужественный человек, настоящий кремень и вдруг плачет? Впрочем, это ведь сон! заметил Шмулик.
О чем ты кручинишься, раби? переполошился я и бросился к учителю, приготовившись утешить его. Я горюю о несчастной твоей судьбе, Шломо! едва выговорил цадик сквозь слезы. Тебе известно что-нибудь плохое? спросил я с тревогой. Да, да, да! вскочив на ноги, вскричал раби и принялся рвать на себе волосы, и без того не слишком густые, не уезжай в Европу, не то по возвращении свалится на тебя необратимое несчастье!
Какой эмоциональный старик! вставил Шмулик.
Всё уже решено, дорогой учитель, да и поездка не принесет мне вреда! попытался я успокоить наставника. Тут, откуда ни возьмись, появилась Голда, жена раби Якова. Одумайся, муженек, разве такими словами провожают человека в путь? вскричала она и решительно ухватила цадика за лацканы лапсердака, бесцеремонно и с неожиданной силой тряхнув супруга. Шломо, что ты хотел узнать у Якова? Спрашивай у меня! воскликнула Голда.
Не много ли на себя берет эта самая Голда? возмутился Шмулик.
Слушай дальше, друг, не перебивай. Ободренный, я сказал, что колеблюсь, брать ли мне с собою жену Рут. Услыхав это, раби Яков, рыдания которого сменились редкими всхлипываниями, вновь заголосил: Не езжай один, возьми Рут! Знаешь ведь: была бы голова вши заведутся! А женщина убережет от соблазна!
Говорил же я, что наш цадик решит дилемму! воскликнул Шмулик.
Тут вновь вмешалась Голда. Возможно, она не согласна была с мужниным воззрением, мол, женщина бережет от соблазна. На моё удивление, Голда прокричала: Езжай без жены, Шломо! Тебе уж немало лет, похолостякуй в последний раз!
И такое непотребство слетает с уст супруги цадика? изумился Шмулик, какие, право, странные сны тебе снятся, Шломо!
Действительно, трудно поверить! Я подошел к раби и шепнул ему на ухо: Поеду с супругой! Потом подмигнул Голде и направился в сторону Европы. Но камень, на котором сидел раби Яков, пытался помешать мне. Он самостоятельно тронулся с места, покатился, встал у меня на дороге. Я сделаю шаг вправо и он двинется вправо, я сделаю шаг влево и он туда же. Тогда я перепрыгнул через него и побежал без оглядки. И через минуту-другую я уже находился в Англии.
***
Тут оба хасида смолкли. Шломо нуждался в коротком отдыхе, чтобы перевести дух. Шмулик обдумывал случившиеся с другом события, необычайные даже для сна. Наконец, Шмулик нетерпеливо дернул Шломо за рукав, потребовал продолжить занятное повествование.