Да только вот рука не сдвинулась ни на миллиметр.
Попытавшись встать, Дюпон понял, что и с ногами у него не очень То есть не совсем Точнее, не всегда, где-то через раз Вот тут он начал бороться, "поднимать щиты" (ну, так это выглядело в его воображении), напитывая их до отказа всеми своими силами, до последней капли. Стало немножко полегче по крайней мере, руки вновь начали его слушаться. Но ноги оставались будто ватными, отказывались то гнуться, то распрямляться, и каждый шаг удавалось сделать, только держась за аварийные поручни на мостике, а потом в коридоре Каждый третий шаг, если быть точным. Два раза из трех ноги просто игнорировали данную мозгом инструкцию двигаться. Единственной хорошей новостью было то, что нападавший явно был один. Но силища у него была, как у нескольких человек как бы не у десятка Жан-Клод надеялся, что снаружи, на поверхности, станет легче тем более, только оттуда можно дать команду на маскировку модуля (пусть хотя бы он не достанется врагу!) Однако дойти до шлюза Это было проблемой.
Медикаменты не помогали точнее, уже помогли, чем могли, и в крови кипел такой коктейль стимуляторов, в том числе подстегивающих именно деятельность мозга, что это было откровенно вредно для здоровья. Может быть, без них было бы еще хуже, но и с ними А ходить-то как? Точнее, чем? В отчаянной надежде ("ну мало ли что найдется в медбоксе у этой десантуры!") Жан-Клод, распахивая шкаф за шкафом, обнаружил-таки один из древнейших медицинских приборов человечества.
Костыль.
Простой металлический костыль, довольно тяжелый и неудобный. Но, как и в незапамятные времена своего изобретения, позволявший помогать отказывающим ногам еще слушающимися руками. И ходить. Плохо и медленно, но ходить например, от медбокса к шлюзу И он пошел. Уже слабо понимая, что происходит, занятый только передвижением ног и желанием увидеть врага собственными глазами. Его ли это было желание, или противник залез-таки ему в мозг, Дюпон не знал. Он просто шел. Шаг за шагом.
Али ибн Амман не сомневался в своем превосходстве, однако в какой-то момент начал слегка беспокоиться. Этот одиночка из летающей повозки Сопротивлялся! Неумело, не как маг-менталист но, тем не менее, не давая полностью взять себя под контроль, как происходило со всеми бездарями, от окрестных декхан до рослых собратьев нового гостя. Повозка, однако, опустилась на землю и не собиралась улетать. И, несмотря на все усиливающееся сопротивление (откуда он берет силы, у него же нет рабов Силы!), этот человек явно приближался к тому, что Али обозначил для себя как дверь. И куда он его активно "звал". Али понимал, что при личном контакте, "глаза в глаза", его сила еще на какую-то толику возрастет и чужаку останется только покориться Наконец дверь начала открываться не как положено нормальной двери, а как бы всасываясь в притолоку. Какая разница! Она открывалась! И сейчас он, Али ибн Амман, взойдет на летающую повозку и объявит ее своей собственностью как "первозахватчик", а таким образом полученная собственность святой трофей, и ни эмир, ни визирь, ни даже сам халиф не посмеют это оспорить!
Ну и еще один могучий раб Силы тоже, конечно, не помешает.
Когда дверь полностью открылась, Али смело сделал шаг внутрь.
И тут кто-то с размаху ударил его костылем по голове.
***
За бриджем, на котором лорд Арчибальд предусмотрительно проиграл Джереми Сэндлеру несколько гиней, подавали шерри, и лорд заметил, что адмирал пьет довольно много. Он даже забеспокоился, но после убедился, что великолепные манеры флотского офицера не изменяют сэру Сэндлеру независимо от степени подпития. В конце же партии, обрадованный к тому же выигрышем, адмирал пришел в благостное расположение духа и с удовольствием принял предложение губернатора переместиться в курительную комнату.
Подали виски и сигары.
Выпив по стаканчику и закурив, джентльмены оценивающе посмотрели друг на друга.
Господин адмирал, начал Арчибальд, мне кажется, или, несмотря ни на что, есть в вас какая-то неудовлетворенность, ощущение дискомфорта? Может быть, вам неприятна эта комната? Или вас ждут дела, от которых я вас отвлекаю?
Помилуйте, лорд Гамильтон, какие дела?! Что же до беспокойства отдаю должное вашей наблюдательности, но поверьте, оное беспокойство не имеет ничего общего с вашим достойным всяческих похвал гостеприимством! Я вообще несколько беспокоен последнее время Долгое время, честно сказать.