Ира звонила, сказала Анна Георгиевна. Напоминала про свадьбу.
Павел покачал головой в тщетной попытке отказаться от визита.
Мам, сходи ты я там никого не знаю.
Ира, которая когда-то была их соседкой, маячила в Павловом сознании кем-то вроде далекой родственницы: трикотажные, растянутые на коленках колготки, шерстяные шортики, банка с окрашенной водой, куда они по очереди окунали колонковые кисточки, и позже, после пары случайных походов в гости манерная девица, лупящая по клавишам пианино, в окружении угрюмых молодых людей. Павел даже не знал, за кого из этих мрачных личностей она выходила замуж.
Закончился футбол, и вышел, щурясь, Вадим Викторович в майке с пятном от машинного масла; Павел виновато притих, но отца интересовало, когда нужно сдавать «бегунок» и когда выдадут «корочки», а сын вообразил, какими словами расписали его сегодняшние подвиги отцовы приятели Вадим Викторович числил в знакомых половину фирмы и на его душе заскребли кошки.
У нас два ваших раздолбая будут защищаться, сказал Вадим Викторович. Уровень слабенький до Туполева далеко.
Туполев не оканчивал наш замечательный институт, резонно возразил Павел. Он окончил императорское техническое училище.
Он сменил тему и спросил про самолет, о котором так истово судачили в курилках; в тесной кухне не было свободного пространства для троих, и Анна Георгиевна, чтобы не мешать мужчинам, ушла в комнаты, унося с собой аромат розового масла из сувенирной болгарской пробирки, которую ей подарили на день рождения.
Вадим Викторович капнул аджики на картошку и заговорил. Павел, слушая и с тревогой рассматривая кровавый сосудик в отцовском глазу, удивлялся, что после абсурдных изречений, сделанных с неимоверным апломбом экспертами во всех науках сразу, он, не выходя из дома, получил самую точную и исчерпывающую информацию.
На самом деле простая идея, говорил Вадим Викторович. Значительная часть у биологов другое ведомство, притирка а они не торопятся, никакой нормальный человек под Морозова не пойдет: он же растопчет, уничтожит, согнет в бараний рог.
Самолет оживал в негромком баритоне Вадима Викторовича, и Павлу, дезориентированному страшилками от всезнаек, представилось ясно, что проект, о котором мололи языками, кто во что горазд не сумасшествие, а грандиозная работа, и он даже вздрогнул от завистливого преклонения перед создателями, которые взмыли на революционные высоты. Приятным было только то, что Игорь судя по сентенциям, которыми он донимал друга тоже не представлял себе сути, и в этой слепоте друзья наконец-то были равны.
Только бы не свернули это все, сказал он. В рамках перестройки и гласности.
Если снимут Морозова будет удар но не верится. Одно дело чистить партийную шоблу другое величины типа Морозова. Хочется верить, что не совсем у нас дураки сидят. Авиация нужна любой власти. Это основа государства
Вадим Викторович, поужинав, сразу ушел спать, Павел у себя в комнате еще долго лежал перед сном, слушая, как воркует по телефону Анна Георгиевна и как звенят подростковые гитары на детской площадке. Злость на Игоря прошла: он физически ощущал, как блаженно распускаются его собранные в комок нервы, и как учеба, которая попортила ему немало крови, уходит в прошлое. Нежась в мечтах о взрослой работе, он думал, что теперь его будут окружать люди, с которыми он подружился на «Витязе», и что через несколько дней они с Игорем поедут в Крым.
Крым возник, как мираж, в иллюминаторе «Ил-86»: ржавая лоскутная земля под синеющим небом. К моменту, когда самолет оставил позади пятна лимана и начал снижаться, друзья освоились в салоне: оба летали на «Иле» в первый раз, поэтому им в новинку были высокий потолок и свободные проходы, по которым, рискуя свалиться в багажное отделение, бегали дошкольники.
Отбивают полосу под «Буран», протянул Игорь. Не зря же строили.
«Ил» снизился так, что земля с пирамидальными тополями казалась рядом. Взревели двигатели самолет зашел на глиссаду а друзья вытянули шеи, припав к иллюминатору и изучая предназначенную для «Бурана» полосу.
Что «Буран», сказал Павел. Я видел, как «Ту-144» садится, и больше этого никто не увидит, он вспомнил, как лет десять назад, собирая грибы в лесу под Домодедово, разглядел проносящегося над деревьями, изящного богомола со склоненным носом и растопыренными крыльями.