А пока в реальности Дарина материт всеми словами родителей. Единственное, что она может понять сейчас, что её обижает то, что мама не позволяла ей делать уборку на кухне. Дарина в то время не умела убираться. Она и сейчас это делает плохо, но лучше, чем тогда. Но с приступом бреда ей маниакально захотелось навести вокруг чистоту. Однако маме её посыл не понравился и, как хозяйка кухни, она стала запрещать Дарине уборки, что приводило к жутким матам со стороны Дарины. Тогда Дарина переключилась на мытьё полов в своей комнате.
Её стали мучать приступы удушья от кажущихся ей зловонных запахов от пола. Дарина вставала посреди ночи и шла на балкон мыть полы. Вся комната, как ей казалось, была пропитана удушающей вонью, которую ненадолго смывала ещё более вонючая хлорка. Дарина задыхалась, открывала окно и, высунув нос наружу, вдыхала зимний чистый, морозный воздух с улицы. Но в комнате становилось холодно, и окно приходилось закрывать.
Видимо, из-за проблемы с головой у Дарины стали отказывать ноги. Вскоре она почти не могла ходить. Ноги были, как ватные, не слушались. Она их не чувствовала, падала. Постоянно хотелось пить. Понимая, что всё время пить нельзя, Дарина промокала губы влажной тряпочкой. Жажда была мучительной. Во рту всё время вкус соли. С подозрением на какую-то генетическую эндокринную болезнь Дарина собиралась лечь в больницу. Она с трудом с палочкой доковыляла до эндокринологического отделения, но в тот день её туда не положили. Потребовали сдать 4 таза мочи и подождать.
Уже два месяца, как Дарина не могла спать по ночам. Чтобы вернуть сон и остановить бред, она вернулась к своим таблеткам, которые ранее бросила пить. Но она пила их неправильно. У неё стало постоянно болеть сердце, рвало, голова и горло становились горячими. Она не могла дышать. Кошка будила Дарину в тот момент, когда у неё во сне болело сердце. Девушка вставала и бродила по квартире с таблеткой в ладони, падала на колени и поднималась. Когда ей удавалось заснуть, ей снилось, что её зовут на тот свет, из-за чего Дарина боялась спать. А еле засыпая, она однажды увмдела своё лицо со стороны; бледное с расширенными зрачками.
Пытаясь уснуть, бедолага 2 раза перебрала с лекарствами, от чего проснулась в неописуемом состоянии. Понимая, что это передозировка, Дарина, встав с колен, а она лежала на полу, бросилась в ванную и стала пить воду, чтобы вырвать. Выпив несчётное количество стаканов воды, её всё-таки вырвало. Вызвали скорую. Дарине было приступами неописуемо плохо. Мутно в голове, неконтролируемые движения руками и корпусом, расширенные зрачки и словно желание на кого-то наброситься, злость изнутри и волна чего-то энергией из тела изнутри. Но Дарина гасила это и пила воду и пыталась вырвать. И сердце болело и пульс огромный. Дарина сказала скорой, что она не самоубийца и не хотела отравиться и чтобы они её не боялись она на них не бросится. Дарине казалось, что у неё эпилепсия так трясло изнутри и такая злость. Но она себя останавливала. Она чувствовала приближение приступа каждые 15 минут. Ей померили давление, сделали какой-то укол. Дарина пила и рвала и подскакивала на постели от трясучки и желания кинуться на людей. Но она усилием воли каждый раз останавливала себя. Сердце болело и кололо. Дарина чувствовала что-то невообразимое, подскакивая на кровати. Но при этом она говорила приехавшим врачу с медсестрой: «Я не буйная. Не бойтесь. Я вам ничего не сделаю». Ей стало легче. Она уснула.
Такое было дважды. После всего этого Дарина стала бояться пить свои таблетки вообще. От любых лекарств у неё начинало болеть сердце. Дарина ждала дня, когда её положат в эндокринологию, но всё затягивалось. А что делать, если делать больше нечего? Последняя и единственная надежда. Если все прочие врачи всегда посылали Дарину подальше, то был один человек, всегда помогавший ей, лечивший её с 19 лет, Альберт психиатр. К нему Дарина дошла на приём с палочкой из последних сил.
3
Альберт самый близкий для Дарины человек, знающий о ней больше, чем она сама знает о себе. Он её лучший и единственный друг. Дарина всегда бесконечно его уважала за его интеллект и неповторимую, загадочную душу. Внешность Альберта казалась Дарине нестандартной. У него особенное, необычное лицо. А у Дарины такое зрение, что она с детства не могла запомнить и отличить лиц людей и узнавала всех по одежде, кроме своей семьи. Со временем она смогла кое-как распознавать прохожих, но запоминать внешность она практически не может, если редко видит человека. Зато Альберта Дарина узнавала всегда и помнила его образ, ососбеный, запоминающийся. Она никогда прежде не видела такого лица. А когда Дарина как-то плохо себя вела дома, делала что-то, что не нравилось её маме, у мамы было последнее и самое действенное средство. Она говорила: «Сейчас я позвоню Альберту и всё ему расскажу, как ты себя ведёшь!» Дарина, стесняясь, говорила: «Не надо, не звони.» И становилась как шёлковая.