Я вижу, неприязненно отозвалась я, и снова углубилась в книжку.
Да поговори ты с ним, как с человеком! взорвался Гарик. Чего ты его задираешь?
Я нетерпеливо взмахнула рукой, не прерывая чтения. Молодой человек с минуту смотрел на меня и взялся за ручку двери.
А как вас называть? спросила я, не поднимая от книжки глаз. Володя? Вова? Вован? Вовик?
Для вас я Владимир, ответил он. Я ощутила в его голосе неприязнь и нетерпение. А вас
Я не дала ему времени склонять своё имя и быстро сказала:
Для вас Наталья.
Вот и хорошо, сказал он, и вышел.
Гарик ещё повертелся на своём подоконнике, как будто он жёг ему зад, и не выдержал:
Ну и гадина же ты!
Это почему? спросила я. Все претензии к Серёге: он его приволок. Я тут вообще на лечении.
Поговорить-то с ним могла?
О чём? Он ко мне пришёл, а не я к нему. Начал бы разговор я бы его поддержала. А он посчитал, что я ему чем-то обязана! С какой стати?
О чём он должен был начать говорить? Он тебя не знает!
Я его тоже, парировала я. К тому же, повторяю, не я к нему пришла.
И всё-таки, ты должна
Иди в жопу, отмахнулась я. Никому я ничего не должна. Я болею вообще.
Гарик надулся и отвернулся к окну.
Что ты вообще здесь делаешь? Развлекаешься? Отдыхала без тебя и хотела бы дальше тебя не видеть. Вали от сюда.
Стерва, буркнул Гарик, и соскочил с подоконника. Ну и заданьице мне досталось!
Ты постоянно повторяешься. Я поморщилась. С тобой тоже нелегко: дёрганный неврастеник. Валерьянку пей.
Гарик снова надулся.
Надутая курица, буркнул он, и стал медленно таять.
Папашке привет, успела сказать я прежде, чем он исчез совсем. Его яростная гримаса была мне ответом. Я улыбнулась.
Поправив одеяло, я уселась удобнее. Тишина, покой самое время поспать, пока ещё чего не стряслось. Ну и отдых у меня в больнице!
Я взбила подушку и погрузилась в блаженный сон.
В этот день меня больше никто не доставал, и я могла спокойно предаваться безделью, прерываемому только приходом медсестёр с таблетками и уколами. Я наслаждалась покоем: даже Серёга со своим вечным энтузиазмом не прибегал с новыми идеями. Жаль было, что «герцог» не приходил. С ним хоть весело было И Юлька куда-то провалилась вместе с Ёжиком: их мобильники хронически сбрасывали звонки на автоответчик. А беседовать самой с собой мне не улыбалось. Я хотела позвонить Инне, чтобы хотя бы знать, не прибила ли её Юлька в порыве ревности. Но по здравом размышлении я решила этого не делать: мы не были с ней особо дружны просто хорошие знакомые. Да и что бы я ей сказала? «Привет. Тебя Юлька за Ёжика не убила?». Инна, конечно, верит в эту всякую мистическую чушь: заговоры, порчу, проклятия, колдовские амулеты, стеклянные шары и вертящиеся столы, но не думаю, что её порадует наличие потусторонней силы у меня. Сколько раз на её драматические истории я отвечала смехом или приводила рациональные доводы? Сколько раз она тыкала мне в нос очередной статьёй про привидения или полтергейст? А сколько катренов Нострадамуса (выдуманных или нет) она мне зачитывала, пытаясь притянуть за уши к историческим событиям? Ванга, Эдгар Кейси («спящий пророк»), дельфийские оракулы с пифиями, индейские шаманы, даже та малоизвестная книжка про «Титаник» («Тщетность», вроде, Моргана Робертсона, если не ошибаюсь) вспоминая сейчас те жаркие дебаты на площадке и в перерывах между съёмками, я невольно улыбалась. Я, жуткий материалист, не верящий ни в чертей, ни в реинкарнацию, ни в «народных целителей» с белыми колдуньями и чёрными ведьмами и вдруг я экстрасенс! Да Инна меня с дерьмом съест! После того, как не поверит. Или наоборот. А если я спрошу её без этой паранормальщины? Ведь Гарик сказал, что это Ёжик определиться не может. Что, если Инка ни сном, ни духом, а тут я со своим дурацким вопросом? Обо мне итак на площадке репутация чудачки со странностями, если не хуже. Не надо её усугублять. Тем более, если дальше мои экстрасенсорные способности подтвердятся и разовьются. Знать бы, что будущее мне готовит Почему я о себе не вижу?
Я отложила телефон. Тут мне в голову пришло я спрашивала Гарика, всегда ли я буду одна. А он в ответ сказал, что Сергуня ведёт ко мне мужика. Морозова. Это что, получается, этот долбанный Морозов и будет тот, с кем я проведу свою жизнь и окончу свои дни? Я села на постели. Ну и ни фига себе! Какая же ты сволочь, Гарик! Вот всю жизнь мечтала жить с самоуверенным козлом без чувств и эмоций! Да уж, отомстил так отомстил! Только при чём тут я? Не я его к себе приставила зачем же мне мстить? Я от души обматерила Гарика всеми известными выражениями на всех известных мне языках, в конце пожелав ему помереть ещё раз. Краем глаза я заметила Гелю, которая хохотала, запрокинув голову. Смех её был беззвучен, но заразителен. Так что, в конце концов, я сама засмеялась. В самом деле, чего это я завелась? Может, я ошибаюсь?