Лена установила миску на колени и подала мне еще одну сливу, она вела себя более сдержанно, видно, решила поменять тактику.
Ты разбил девочке сердце?
Ты снова слушала нас?
Нет, я просто видела ее заплаканную мордашку, Альфа-центавра, язвительно заключила Лена.
Кажется, твой муж идет.
Лена быстро вскочила с ложа, и из миски выпало две сливы, она посмотрела на пустую дорогу и, успокоившись, присела на ложе.
Глупая шутка, сверкнув глазами, сказала она.
Какая страсть в тебе, Елена. Для поцелуя дай колено.
Целуй, подставляя мне колено и сменив гнев на милость, певучим голосом сказала она.
Я осторожно приподнял ее смуглую ногу и склонился к ее колену, Елена слегка приоткрыла рот и закрыла глаза, но я снова видел только плоть и ничего больше, никаких чувств, никаких желаний, и я отпустил ее ногу.
Да, таких мужчин, как ты, я еще не встречала это факт. А вот, кажется, поднимается мой муж, сказала Лена и, отложив сливы в сторону, быстро меня обняла.
Ты с ума сошла, пытаясь вырваться, сказал я.
Ты меня поцелуешь, и тогда я тебя отпущу, а иначе я закричу.
Я посмотрел вниз, звук шагов приближался к нам.
Не раздумывая, я поцеловал Лену, но она меня не отпустила, ее губы нежно вошли в мои губы. И пока я смотрел на дорогу, Лена с упоением целовала меня и гладила рукой мою застывшую голову. И вдруг на вершину вышел незнакомый парень. Лена украдкой взглянула на горку и верхом запрыгнула ко мне на колени, ее стройные ноги обхватили мою талию, и она плотно прижалась ко мне. Вот чертовка, подумал я, и ответил на ее поцелуй.
Ты же хочешь меня, зачем ты себя сдерживаешь, возьми меня прямо сейчас, задыхаясь, зашептала она.
И вдруг рядом с нами упал плоский и увесистый камень.
Нет, я жду другую, отпусти меня. Я поцеловал тебя.
Не могу, обними меня крепко, крепко, ну! Вот так, хорошо, сжимая меня ногами, зашептала Лена.
Я встал с ложа вместе с Леной и, применив силу, расцепил ее ноги, она повисла на моем плече и широко улыбнулась мне в лицо.
Вот я тебя и поймала, Альфа-центавра, а теперь сколько угодно можешь развлекаться со своей девочкой, но от меня ты не уйдешь.
Лена поднималась на горку, а я смотрел ей вслед. Да, она добилась своего и теперь точно не отстанет, пока не получит полного удовлетворения, думал я, а я все жду и верю в чудо, а если оно не произойдет и она не появится, что тогда? Вот тогда я точно выплесну свою страсть на голову горячей Елены, я и так на грани срыва и больше не могу держать в себе свои чувства.
После обеда я валялся на ложе и разглядывал море. В морской дали плыл белый парусник; когда его парус попадал под лучи солнца, то ярко белел, но стоило ему поменять угол, и он становился бледным. Парусная медитация несла успокоение, превращая меня в счастливого созерцателя, в такие мгновенья время словно останавливается, и ты летишь, как парящая птица в небе, и нет в тебе ни страстей, ни желаний, ни мыслей. Краешком глаза я увидел поднимающегося на гору Дмитрия, шел он тяжело, и вид у него был не радостный.
Ты знаешь, у тебя здесь здорово, сказал Дмитрий и тоже стал смотреть на парусник.
Это хандра. Нужно, чтобы у Пегаса иногда отдыхали крылья, и тогда он будет летать еще лучше.
Ты думаешь, я гоню лошадей? печально сказал Дмитрий.
Естественно. Здесь на юге ты должен превратиться в гордого ленивца. Ленивой походкой прийти на пляж и, не обращая ни на кого внимания, лениво улечься на гальку. Твой ленивый взгляд должен бороздить море, а проходящие мимо девушки должны, превратиться в стекло.
Тогда как я познакомлюсь?
Ты знаешь, как охотится щука, она часами стоит в засаде и ждет свою сладкую рыбку.
Превратись в ленивого Пегаса, и девушки стаями будут кружить возле тебя. Не веришь?
Хорошо, Виктор. Я согласен, только давай спустимся к пляжу и проверим, как работает твой метод.
Ну что ж пойдем, мой крылатый друг.
Мы медленно спустились с пыльной горы поступью невозмутимых странников, но только один странник был спокоен и горд, а другой невозможно печален.
Что у тебя с лицом, Дмитрий?
Ты сам мне сказал: отрешенный вид.
Такие лица, мой друг, я видел на похоронах. Ты можешь улыбаться, но только улыбкой породистого ленивца, повидавшего на своем веку множество прелестниц.
Я постелил маленькое покрывало на теплую гальку, и мы вдвоем продолжили созерцание белеющего парусника. Девушки, словно морские котики, лежали вокруг нас, но мы не обращали на них никакого внимания. Одни играли в карты, другие растирали масло на своей смуглой коже, а остальные, вальяжно развалившись на покрывалах, обсуждали события прошедших дней. Звезда по имени солнце начинала медленно, но верно меня уничтожать, но на какие жертвы не пойдешь ради друга, тем более не удовлетворенного, так сказать, жизнью.