Нет, конечно же. Не обидно. Но если я достану его что случится?..
Ты прав. Если ты его достанешь, пославший их об этом немедля узнает.
А ты? Ты ничего не можешь сделать?
Против Белого Христа и истинно верующих в Него я бессилен, ты это знаешь. Здесь последнее место, где мы нашли приют всё благодаря тебе. Если оно погибнет, то падём и мы.
Голос моего собеседника звучал спокойно и ровно стихийные духи не умеют говорить иначе даже перед лицом собственной гибели. Впрочем, я до сих пор не знаю, страшит ли она духов или что ожидает это племя за порогом их странного земного бытия.
Так что же делать? Она убивает тех малых, что остались в домах, доверившись мне!
То же, что делал и всегда. Один. За всех. Противу всех!
Вот уж не знал, что духи знают стихи Цветаевой! невольно удивился я.
Чему ж тут изумляться она ведь давно одна из нас. В Свет её не взяли, но и Огонь она тоже не заслужила В общем, или ты достанешь его или нам конец, всем, кто нашёл у тебя прибежище. Тебе, впрочем, тоже. А если это случится кто в последний час отроет спрятанное тобой сокровище?
Я умолк. Возразить на последний аргумент Арафраэля мне нечего. Но, если открыто поднять оружие на Изгоняющую, не обернётся ли это ещё большей бедой?
Если падём мы падёшь и ты, ровно произнёс неслышимый для других голос Арафраэля.
Я знал, что он прав. Сам по себе я ничто; осколок древнего острия, выкованного в забытые времена, когда, говорят, Сварог устраивал Ирий, самый первый мир. Только вместе с такими, как Арафраэль, как несчастный Васюшкин старичок-домовик, можем мы хранить доверенное мне.
Так что же, неужто ты боишься, ты, от одного имени которого трепетали гордые киевские властители?..
Нет, я должен её остановить, пусть даже никто не в силах предугадать исход схватки; быть может, Изгоняющая возьмёт верх и тогда тщательно укрытое в болотных мхах сокровище бесполезно и бесцельно проваляется ещё незнамо сколько столетий, до тех пор, пока не высохнет топь и не найдётся новая рука, новый и достойный хранитель.
Всё так, но если я не вмешаюсь, эта безумная монашка перебьёт всех до единого домовых, банников, овинников, запечников, гуменников, полевых, кикимор и прочих, а потом возьмётся за леших с водяными, закончив свои «бурю и натиск» сородичами Арафраэля.
И потому я не мог больше мешкать.
Арафраэль!
Ты решился.
Решился. Доставь мне его. Видишь же, из деревни мне не уйти
Они сразу же заметят меня. И могут связать. Лучше давай я тебя туда вмиг домчу. А уж дальше ты сам.
Хорошо! Действуй!
Я потерял из виду Изгоняющую и её спутника. Здесь, на дальнем конце деревни, куда пока не совалась эта парочка, не боясь солнечного света, изо всех щелей выглядывали искажённые страхом лица. Лица тех, кого я поклялся защищать и оборонять.
Что ж, теперь пришла пора исполнить клятву.
Мягко толкнула в спину упругая воздушная волна.
Разогнавшись над полем, Арафраэль, дух Ветра, осторожно подхватил меня и замелькали, сливаясь в сплошной ковёр, поля, узкие лесные языки, старые сенные сараи, серые от времени, и, наконец, потянулся сплошной, неразрывный лес. Чёрно-зелёные копья елей пробили легкомысленно шуршащую листву ольшанников и березняков пройдёт время, на этих местах воздвигнутся мрачные торжественные еловые боры; проносились серовато-бурые мшистые болота, тёмные замки густо заросших корабельными соснами островин; чёрные прозрачные озёра среди бескрайних моховых равнин.
Сейчас, сейчас вот уже и приметная раздвоенная береза на самом краю болотного поля
Удар настиг нас внезапно словно кинжал убийцы, что разит в темноте проулков, вырвавшись из-под сливающегося с мраком плаща. Молитва ли это той, что назвалась Ликой, или же она отбросила словесную шелуху, одною лишь Верой привела в действие могучие небесные легионы мне не дано уже узнать.
Арафраэль вскрикнул именно вскрикнул, словно человек, навылет раненный в грудь. Мхи рванулись мне навстречу и спасли, приняв на себя всю мощь земной смертельной тяги.
Лика, Изгоняющая, или как там её звали на самом деле, дотянулась-таки до меня выкованным в горне Белого Христа незримым оружием.
Я стоял по грудь в болоте. Всхлипывая, толща мохового одеяла сочилась бурой жижей, точно рана кровью.