Дейтильвирк пошел следом; да только не знал он, что это за бабка такая. А она была газень любительница мрака, говоря попросту, ведьма. Она собирала все подряд травы, камни, энергию всех сортов; все смешивала и варила из этого мощь злую мощь. Бабка мечтала покорить весь мир, и даже больше; ее жадность распространялась и на другие миры.
Много она собрала мощи, но хотелось еще, еще, еще; она считала, что недостаточно богата. В одном куле, который не поднял Дейтильвирк, было добра на сто хлебных полей. Однако, при своем богатстве жила бабка весьма глупо и скаредно: дом ее трухлявый вконец рассыпался, а тратить на починку деньги или колдовство ей было жаль. Мощь ей тоже хранить было не в чем бабка таскала ее в себе, рискуя лопнуть; ведьминское туловище вечно дрожало, одежда рвалась и из-за этого ее постоянно принимали за нищую. Бабка милостыней не брезговала; мелочь и объедки она придирчиво считала и тоже обращала в мощь.
Было у бабки четверо скакунов до того отощалые, что даже не поймешь, что за звери такие. Не то псы, не то кони. Бабка не холила скакунов и кормила их крайне редко чтоб не тратиться. От этого скакуны ходили вечно злые.
Не успела бабка к дому подойти, а кони-псы уж набросились на Дейтильвирка и давай его рвать! Но он был лог, и скакунам ничего не удалось поделать, даже откусить чуть-чуть они не сумели.
Вижу, что неучен ты сказал бабка с раздражением. Совсем жить не умеешь. Кабы умел, тебя б сразу
Да согласился Дейтильвирк, жить у меня не получается. А что значит жить?
Ведьминская спина скрючилась от презрения.
Неук! Учись жить!
А как надо учиться?
Дурень! Как все учатся, так и ты учись. Выпало мне горе дураково море! Сколько было бездарей всех учи да вот ты еще выпал, пустота каленая.
Конечно, она и не собиралась никого учить. Бабка-газень задумала извести Дейтильвирка, а образующую его энергию взять себе. Но сперва она заставила его выполнять всякие работы чтобы получить выгоду от чужого труда. Да только не вышло ничего ведь Дейтильвирк не умел толком овеществляться. У него все рассыпалось и проваливалось. Кроме того, он ничего не умел делать.
Видит бабка нет от Дейтильвирка дополнительной пользы. Вот она и говорит:
Пойди-ка ты на Зкопань-поле, послушай, что трава-Похорон скажет. Она точно знает, как надо жить.
Бабка воображала себя большим знатоком в области жизни; но в действительности, она точно знала лишь то, что любая жизнь заканчивается смертью. Бабка не верила в вечность, и поэтому свою смерть она старалась отогнать, а чужую смерть приблизить; она была убеждена, что существуют абсолютные концы.
Безмятежно Зкопань-поле; неподвижно стоит Хоорон-трава, не двинется, не шелохнется, ни ветер, ни град ее не сомнут. Заколдована Хоорон-трава, заключена в ней тайная сила, что любого живого повалит.
Пришел лог Дейтильвирк на поле, прислушивался-прислушивался Ничего не говорит трава, молчит себе да молчит. Тогда он стал спрашивать:
Простите вы не знаете, как жить надо? Что для этого надо делать? А то я все пробую, пробую, да не выходит Может, надо что-то сказать?
Дейтильвирк спрашивает. А трава молчит не умеет же она говорить, это бабка-газень съязвила, насмехаясь над Дейтильвирком. Ей нужно было, что он рассыпался, как рассыпается все живое.
Получу с его глупости энергию и в кулечек сложу. А то ишь! Чего выдумал учи его! Да такого весь свет не научит.
Ждет бабка, когда Дейтильвирк рассыпется, да только он не рассыпается. Нечему в нем рассыпаться: материи ни на грош, а на энергию сила Хоорон-травы не действует. Бабка этого не знает. Она сидит и ждет. День ждет, два ждет. Месяц ждет. Дейтильвирк все ходит по Зкопань-полю и рассуждает:
Эх, если б мне знать, отчего я Дейтильвирк! Может, я и не Дейтильвирк, а еще кто-нибудь?
Разозлилась бабка мощь в ней забулькала:
Ах он сапог дырявый, ах он пень трухлявый, вошь в мешке, пузырь на горшке! Да чего ж он не сгинет! Нет не оставлю этого! Есть не буду, спать не буду, черна мощь и хлам, никому не дам! Дождусь, когда он развалится.
Ждет глупая ведьма год, ждет два Дейтильвирк не распадался. Так она прождала еще долго, скакунам есть не давала, и сама не ела, сытая внутренней мощью. А вот в скакунах такой мощи не было!
Выли скакуны, выли, выли их животы пустые все без толку. Уйти от ведьмы они не могли, их удерживало колдовство. Они терпели, терпели, копили ярость; бабка не замечала, только изредка ругалась на них. Она воображала, что темные чары сильней всего на свете. И вот однажды ярость пересилила колдовство: вышла бабка из дому, а кони-псы на нее и набросились. И порвали в клочья.