И она уходила, казалась порой виноватой,
Но невинная была, и без слез ты ее отпусти.
И шуршали шелка, и духи уносились куда-то.
Ну а что оставалось, лишь грезы, туман и стихи.
Столкновение в ресторане
О, эта праздная небрежность,
когда краса так дивно манит,
И что нам остается? Нежность.
И пусть иллюзия обманет.
Мы в том театре, как актеры,
готовы снова раствориться.
Печаль, она проходит скоро.
И очень страшно воплотиться.
О, львицы дивные, вы снова
небрежно смотрите на мир.
И больше нет пути иного,
как только распрощаться с ним,
Когда прекрасная эпоха
растает, словно этот сон.
Останется лишь профиль Блока,
потом растает даже он.
В театре, где мы все играли
себя, а может быть иных
Созданий, дивные печали
хранили этот старый миф.
И мир, в его великолепье
был так далек от этих грез.
И вы проснулись на рассвете.
И ветер вдруг духи унес.
И в старом парке встреча снова
так неожиданно мила.
И мира больше нет иного,
чем тот, который обрела
Твоя душа в театре этом,
в плену у света и тоски
Звучали дивные сонеты,
и пелись светлые стихи.
Ваш век серебряным назвали.
И в блеске тихом и тоске
Звучали дивные печали.
И веер чуть дрожал в руке.
Раздета, больше, чем одета,
и потому озябла снова,
Но света не было от света.
Метались среди грез и снов.
Небрежно брошенные снова
в мой век, и в трепете огня
Еще я вижу этот пламя,
заворожившее меня.
И диалог, он будет длиться,
и что ему теперь века,
Когда вдруг воскрешает
лица опять художника рука.
О, Муза плача! Я пришла к поэту
И манит таинственный мир вдохновенья,
Где птицы и звери мне верно служили.
И ласково душу обнимет забвенье.
И спутает вечность все маски и стили.
И снова застынет в тиши Галатея.
В тумане тот замок старинный предстанет.
И манит таинственный мир вдохновенья.
И сказка вернется, реальность отпрянет.
Жизнь- сон позабытый, она так прекрасна,
Таинственна так в этом мире иллюзий.
И осень нахлынет в реальность внезапно,
Меня позабыли и звери и люди.
.О нет, я реальности той не приемлю,
Мне рифмы милее той прозы унылой
Но как мне понять эту странную землю,
Как тихо душа в забытьи все парила.
Гнала эти странные грезы со смехом
И больше остаться в плену не хотела,
Художник закончил портрет и уехал,
И только душа все куда-то летела
И таяли звезды во мраке и свечи.
И мир показался мне тенью творенья.
И вновь надвигался таинственный вечер,
И снова укроет нас полог забвенья
О, Женщина, ты чудо из чудес
В унынье, раздумьях и неге
они остаются в тени,
О, время, замершее в беге,
в их милые лица взгляни,
Открой эти вечные тайны,
и дивные сны изучи.
Быть может и были случайно
они у тебя на пути.
О, женщины, как вы прекрасны,
и как безнадежно грустны,
Над миром в отчаянье властны,
и в счастье бессильны, и сны,
И грезы у вас, как поэмы,
юны и прекрасны тела.
И если мужи вдохновенны,
то значит, к ним Муза пришла.
И пусть суетятся мужчины,
им чудо такое дано.
Быть вечно виновной, невинной,
и пить дорогое вино.
И снова некстати являться,
не слыша мольбы уходить,
И снова задорно смеяться,
и плакать, и радостно жить.
И в танце парить, и участья
не ждать, покоряя миры.
Мы слишком бывали несчастны
в азарте безумной игры.
Но как без нее обходиться,
когда все уныло и немо.
И Лада опять воплотится,
и страшно нависшее небо
Готово грозой разразиться,
когда ты смеешься задорно,
О женщина, как бы забыться
в объятьях, но ставши покорной
Ты снова свободе и неге,
готова бессильно отдаться,
И летом мечтая о снеге,
зимою жарой наслаждаться
Готова, и все тебе мало,
любви и тепла, и уюта
И вновь Маргарита взлетала,
и снова весталки сменяются,
И жрица в том танце экстаза
скрывать не хотела в начале,
И в каждом движенье и фразе
лишь грация светлой печали.