Описывая реальности Века агрессии следует помнить, что: «Из знаков и символов мы ткем нашу ткань «реальности», как справедливо мыслит американский философ Сьюзен Лангер, в своей работе «Философия в новом ключе». Это важно для понимания целостности и общей картины Века агрессии, ведь воочию мы не видим «сам Век», а приводим лишь «беспокойные факты» и умозрительные вещи, упреждающие их развитие. И это лишь примеры фактичности существования значимой реальности, характеризующей Век агрессии, но они ещё не дают гештальт (целостную структуру). Чтобы эта «фактичность работала» на восприятие целостности Века агрессии, и таким образом «закрыть гештальт», необходимы в первую очередь всеобъемлющие образы и символы. Такие смыслы на поверхности жизни производят как сами события массового порядка, так они выносятся посредством переживаний ожидаемых событий, а не причинность, которая может глубоко утопать в реалиях.
В таких смыслах и значениях будут обрисованы картины, когда более полно и выпукло станут выступать чувственные элементы, черты и признаки иерархического ранга, определяющие в фокусе «лицо» данного века. При том, что чувствования как переживания каждый раз будут по разному сопрягаться с разумом, силой и влечениями.
Век агрессии это время, когда внешняя жизнь человека, состоящая из отношений с миром вещей, и внутренняя жизнь как особое отношение человека с самим собой, резко сближаются. Они сближаются « ибо внешность и внутренность есть лишь отношение между образами». (Анри Бергсон. Собрание сочинений. Том первый. М., 1992. С. 172.). Однако они становятся актуальными для человека, посредством чувств и переживаний, обусловленных страхом агрессии. Такие переживания будут не из эмпирического опыта они предполагаемые по ситуации. Но, не смотря на то, что такие переживания рождаются из полагаемого, они существуют как мысли и остаются во времени. И уже как коллективно предполагаемые откладываются на чувствительной поверхности социального, выражая сущностное в судьбе Века агрессии как совокупности событий агрессивного порядка. В жизни общества это закладывается и развивается как социальная чувственность и тяга к агрессии.
Индивидуальному чувствованию, испытываемому от реальных отношений и вещей на практике и в большей мере коллективной чувственности, испытываемых посредством представлений и предположений, принадлежит особое место в миропонимании и мироощущении происходящего. Ницше отмечал базисную роль чувственности в крайних состояниях. «Понимание трагического ослабевает и усиливается, полагал он, вместе с чувственностью». Таким, охваченным чувственностью недоброго от предполагаемых агрессивных действий и предстаёт образ Века агрессии, ибо чувство агрессии является не чем иным как желанием действовать агрессивно, а чувствование агрессивного в страхе, бывает замешано опять же на необходимости быть агрессивным по ситуации. В каждом из предполагаемых действий, выбор в принципе остаётся за агрессией. И тогда не будет уже опрометчивым с нашей стороны считать, что Век агрессии есть мир чувственности и действий агрессии, в отличие от шопенгауровского мира воли и представлений, хотя пессимизм этого философа, был бы здесь вполне уместным.
Усиление связей между выделенными переменными внутри их совокупности и во вне, позволяют рассматривать новые ключевые аспекты понимания роли и предназначений агрессии в мире людей, и в этой связи следует уже говорить о выстраивании матрицы агрессивного поведения.
Человек есть существоматричное, он всегда в своих действиях и поступках незримо бывает, как бы, втянут в «матрицу» представлений и смыслов, и это происходит инстинктивно и бессознательно. В Век агрессии такое становится зримым и во многом осознаваемым явлением, что сопрягается со становлением беспокойной матрицы агрессивного поведения. Её суть связана с противостоянием, с одной стороны, индивидов (активное меньшинство), как носителей устойчивых агрессивных чувств и агрессивных мыслей, что должным образом выливается в агрессивное поведение. С другой растущими ожиданиями большинства людей агрессии, которые сопровождаются переживаниями, страхом, тревогой, что также оборачиваются в разной форме агрессивными действиями, вплоть до аутоагрессии. Противостояние сторон устойчиво ведёт к возрастанию эмпирической и рациональной агрессии, и в то же время происходит иррациональное сращивание элементов «противостояний». Возникает объект, воспроизводящийся как своеобразная социальная матрица агрессивного напряжения и поведения в обществе.