Ну и зверюга! все в страхе отскочили подальше. Мужененавистница! Феминистка!
Преступников, значит, пожалели, а наше достоинство не в счет? прячась за широкую спину Магнитова, отстаивал свои мужские права Бубликов.
Так она только тех мнет, кто убегает, а куда вам, с вашими авторитетами бегать, ха-ха-ха
Собака, казалось, тоже улыбнулась, затем подошла к Парнасу, виляя хвостом, и ткнулась мокрым носом в его ладони.
Ты это, Санька, поосторожнее!
Да я ласковей и симпатичнее собачки не встречал!
Может, дать список её жертв? потянул на себя поводок старшина.
Мы все измученные жертвы женского пола! вдруг выпалил Адамов, сосед Бубликова по комнате. Все они, с виду симпатичные и милые, норовят схватить за самое больное место, когда ты и не ожидаешь! Нет ни одного мужчины, кто бы полностью, или частично, не пострадал от их козней!
Все с удивлением и интересом слушали «жертву прекрасного пола»; каждый вытаскивал из памяти мешок с оттяпанным у них добром и кучу неприятностей, оставленных в наследство. Большинство втянули плечи в себя, еще раз окинули овчарку обиженным взглядом и поспешили на долгожданный обед. Собака теснее прижалась к Парнасу темным боком, затем лизнула теплую руку Семена, и поспешила по своим, только ей известным делам.
В столовой взволнованно и шумно обсуждали последние события. Тем, кто не видел живописную сцену у пруда, очевидцы в ярких красках и с помощью характерных жестов преподносили информационное блюда, и так распалились, что чуть было не прослушали объявление.
Господа похудающие, радостным тенором пропел Зудин. Сегодня у вас очень значимое событие ваш первый выезд в люди, а точнее, в село Мельситово! Надеюсь, вы покажете себя с лучшей стороны и не опозорите нашу лечебницу! В поездке прошу строго придерживаться следующих правил: на чужие огороды не покушаться, у местных жителей ничего не выпрашивать, в рот ничего не совать, это особенно вас касается, господин Блендер!
А? Что? промямлил Осип, рассыпая крошки из набитого рта.
И где он только жратву находит? скривился Бубликов.
Так, всем грузиться в грузовик! Прыгун и Арсеньев, отойдите от машины, вы никуда не едете.
Как так
Вы остаётесь в лагере, почистите свинарник и заодно в курятнике порядок наведете.
Прыгуна, понятно, за мобилу рихтуете, а бригадира-то за что на такую муть посылаете? возмутился кто-то.
Ему видней, за что и куда его посылают! Кузьмин сощурился и многозначительно посмотрел на Арсеньева.
День уже клонился к вечеру, хозяйственная повинность была наполовину отработана, а Арсеньев никак не мог привести мысли в порядок. Что-то много в последнее время было неприятных совпадений, прослеживалась в этой цепочке какая-то неслучайная закономерность, и именно эта неслучайность настораживала, не давала покоя. И чем больше сатирик думал о последних событиях, тем непригляднее вырисовывалась картина. Виктор, рассеянно раскидывая вокруг себя зерно, попытался собрать воедино последние кусочки головоломки.
Вот, черт! вдруг подскочил он, и «кусочки» брызгами рассыпались по всему курятнику. Ты чего клеваться? Петька, чего это петух клюется?
Так вы уже два часа сидите на его месте, курочки пригрелись около вас, вот петух и приревновал.
Ишь ты, Казанова в перьях, как наскакивает! Кыш от меня! Все мысли из-за тебя вылетели, яйцо на ножках!
Пора свинарник чистить, отгоняя от Виктора кур, произнес Петр.
Может, ты без меня справишься? Мне бы мысль одну до ума довести, с утра по всем мозгам крутит, а в кучу никак не соберется. Да и сказку дописать надо, обещал же народу.
Конечно, я понимаю, вы же не для себя, для нас стараетесь.
А ты для кого старался, когда в эту истории встрял? Телефон же не твой, зачем вину на себя взял?
Так что мне сделают? Так, ужина лишат, и все! У вы у нас голова, источник юмора, вас если от коллектива удалят, все расстроятся, особенно Александр
Да, где ты сейчас, друг Сашка? Как не хватает моей изголодавшейся музе твоего оптимизма.
А друг Сашка в это время ехал вместе со всеми на стареньком грузовике, растрясая на ухабах и оптимизм, и остатки скудного обеда. Рядом, вцепившись мертвой хваткой в шершавые борта машины, тряслись остальные. На полу, без движения, валялся как бревно Осип Блендер.