Во-о, давно ли всё это было? Первая лампа, самовары эти Как время-то махнуло! Телевизоры теперь, самолеты, ракеты А еще мамка моя девчонкой с подругами бегала к железной дороге первый паровоз8 смотреть и рассказывала: как едить, как гудить! Да бросилися они прочь от него со всех ног, думали-то, что сейчас с рельсов соскочить да за ними бросится. Ну, а когда железная дорога подошла к Карачеву, так уж очень бойко пенька в ход пошла, раньше-то разве далеко её увезешь на лошадях-то? Правда, иногда и далеко возили, даже до Польши добиралися, но это ж какие лошади справные9 должны были быть, а с железной-то дорогой Тут мужики и перебросилися на пеньку, она же дорогая была и доход хороший приносила. Конечно, много хлопот с ней было. Бывало, вырастють, убяруть, а как март подойдёть и начнуть в копынях10 вымачивать. Ну, а как сонышко пригреить, вынимать начнуть и рядами в поле расставлять для просушки, а когда просохнить, тогда цельными днями и мнуть её на мялках Что за мялки? Да они деревянные были и дли-инные, метра в полтора должно. Посерёдке желоб выдалбливали, палку вдоль него прикрепляли. И вот бярешь горсть пеньки, подсовываешь под эту палку, и мнешь, мнешь ею. Потом стряхиваешь костру и опять, опять От пеньки пакля еще оставалася, так ее тоже продавали, а кострой топилися. Наши мно-ого конопли сеяли, да такая хорошая вырастала! И потому хорошая, что сеять, бывало, начнуть, так нога тонить в земле-то. От нас же недалеко батареи конские стояли, так отец как навозить за зиму навозу!.. Вот и росла потом головка по полметра, а как только подрастёть, бабы шли замашку из нее выбирать Что за замашка Да пенька-то светлая была, а замашка синяя и, если её не выбрать, так она могла заглушить коноплю, вот и дергали ее, как время подойдёть. Наденешь вязёнку11 и-и пошёл. А потом сушили её, орабатывали, и уже зимой пряли на исподнее12, на простыни, на мешки. Она ж кре-епкая была!.. Не-е, рубахи и полотенца уже из льна пряли, лён тоже каждый крестьянин сеял, хоть небольшую дольку, да посеить. Ох, и любила ж я его! Голу-убенькие такие цветочки на нём цвели И из льна пряли уже тонко, на приданое девкам. Что ж, покупали, чтолича? Девка-то, когда выходила замуж, так обязательно должна была своё приданое выставить и полотенца, и рубахи, шторы, скатерти. И чтоб вышито всё было. Так что, если в семье была девка на выданьи, так за зиму по две холстины напрядали, а в каждой по шестьдесят аршин. Под лучинкой, под курушечкой. Нальють маслица или керосинчика в пузырёк, вот и прядуть.
Когда пошла пенька в ход, понастроили в Карачеве фабрик пенькотрепальных, начал тут и город расти. Театр большой выстроили, гостиницу двухэтажную красивую. В ней иностранцы селилися, когда за пенькой в Карачев приезжали. И хозяином этой гостиницы был Широков. Потом и бабушка моя в ней работала. А определила её туда Мерцалиха. Досу-ужая13 эта Мерцалиха была! Росточку-то ма-аленького и нос завернутый, а поди ж ты вхожа была в богатые дома А звали мою бабку Марией, так и меня потом назвали. Была она с Песочни, мать ее умерла рано, пятеро девок с батей и осталия, вот потом и не считался с ними. Как чуть какая подрастёть, присватаются к ней, так сразу и отдасть. А одна девочка в лесу заблудилася, и пробыла там аж с неделю. Потом лесник нашел ее и привез домой, но она недолго что-то прожила и все молчала. То ли с испугу, то ли с голоду? И я уже помню, как висела у бабушки в углу иконка «Изыскание душ погибших» и под ней всегда лампадик горел. Молилася она возле этой иконы А вот еще что знаю о бабушке. Когда она совсем девчонкой была, присватался к ней Илюша, дед мой. А был тихий, простоватый Не любила ж она его всю жизнь! Сама-то красивая была, горячая и мамка о ней рассказывала: бывало, как взгорячится, так и падёть на колени перед иконой «Умягчение злых сердец». Упадёть и ну молиться! Молится-молится и обойдётся, успокоится Детей от Ильи она никак заводить не хотела, а когда все ж надумала, тут и взъегозилася идти в Киев, ребеночка себе вымаливать. Дали им таким-то, как она, по гробику, и должны они были всю обедню отстоять с этим гробиком на голове. А когда возвернулася из Киева, то и объявила, что у нее ребенок будить. Ну, в деревне и заговорили разное. Наговорять так-то Илье, а он бить её. Рассказывала мамке: