И кто-либо, конечно, сходу вот возразит, что, мол, всего того было бы и близко уж явно вовсе еще никак не предостаточно для всего того тотального сокрушения государства российского?!
Что правда то правда более чем, несомненно, именно этак оно и есть.
Да вот, однако, автору именно как раз о том СОВСЕМ безрадостно и сколь еще невесело думается, что уж победи тот злосчастный коммунизм по всему белу свету, а именно на тех пяти заселенных людьми континентах и читать Льва Толстого (в подлиннике), дозволялось бы тогда далеко этак отныне вовсе не всем.
Ну а может, и поручили бы большевики своим верным борзописцам его-то во всем как следует пропесочить и переиначить, в том самом действительно нужном и весьма вот прагматично праведном для них духе.
Ибо для чего-либо подобного тот другой Толстой Алексей запросто мог бы и впрямь явно еще хоть как-то сгодиться, раз уж он полностью променял все свои прежние антибольшевистские убеждения, спешно вернулся из города Парижа в краснознаменную Россию, да и стал при той громогласно антинародной власти сколь однородно красным, пролетарским графом.
35
Однако пока вот еще как есть, находясь в эмиграции, в самом том первоначальном издании первого тома «Хождения по мукам» он написал:
«Я сказал: если вы товарищи, таким манером будете все разворачивать, то заводы станут, потому что заводы работать в убыток не могут, кто бы ни считался их хозяином, предприниматель, или вы рабочие.
Значит, правительству придется кормить безработных, и, так как вы все хотите быть в правительстве, в советах, то, значит, вам надо кормить самих себя, и, так как вы ничего не производите, то деньги и хлеб вам надо будет доставать на стороне, то есть у мужиков. И, так вы мужикам ничего дать не можете за деньги и хлеб, то надо будет их отнимать силой, то есть воевать. Но мужиков в пятнадцать раз больше, чем вас, у них есть хлеб, у вас хлеба нет
Кончиться эта история тем, что мужики вас одолеют, и вам Христа ради придется вымаливать за корочку работенки, а давать работу уже будет некому Понимаешь, Даша, расписал им невероятную картину, самому даже стало смешно Слышала б ты, какой поднялся свист и вой Эти черти горластые большевики, наемник! кричат, товарищи, не поддавайтесь на провокацию! Миллионы трудящихся всего мира с трепетом ждут вашей победы над ненавистным строем
Но, подумай, Даша, не могу я и осудить наших рабочих, если им кричат: долой личные интересы, долой благоразумие, долой рабский труд, ваше отечество вселенная, ваше цель завоевать счастье всем трудящимся, вы не рабочие Обуховских мастерских, вы передовой авангард мировой революции»
36
Как говориться «на воре шапка горит» сами те большевистские агитаторы, как правило, были сущими наемниками и совсем этак не за дешево их, тогда покупали, раз за жалкую мзду они бы вываливать в грязи все то прежнее прошлое вовсе-то и близко нисколько не стали
Несомненно, же ведя преступную агитацию, они денно и нощно рисковали своей головой и не только жалкую жизнью
Как говорится, тюкнули тебя разок по черепу вот ты, и представился почти без мучений
Ну а умирать мучительно долго да еще при этом отвечать на вопросы «ты кто таков и где твоя семья живет»
Люди, польстившиеся на деньги были ни живы, ни мертвы
И каждый раз все зависело от одного лишь и только окрика с чьей-либо стороны
А, в особенности, то было так никак уж совсем не в тылу, а на германском фронте, где вовсю не щадя при том живота своего воевали, а не в окопах, как французы отсиживались лучшие сыны России.
37
Однако пора бы вернуться к тому, что некогда было и впрямь довольно-то весьма отчетливо и громогласно произнесено тем еще вполне праведно контрреволюционным Алексеем Толстым
Поскольку именно эти его слова и могут послужить сущим апологетом исключительно здравомыслящего противостояния всему тому и впрямь несусветно догматическому восприятию жизни общемировым классиком Львом Толстым
Да только вот ведь оно как в тылу непонятно с кем и вообще за чьи это интересы воюющей армии любые доводы рассудка были попросту именно что совершенно так попросту совсем неуместны.
Раз уж каждый слушал, да себе на ус мотал, что если будет он, сгорая при всем том от стыда поддерживать тот абсолютно вот ныне отживший свое былой порядок, то никак не иначе, а именно завтра его самого тоже могут отправить воевать в действующую армию.