Кажется, я вас раньше никогда не видел Простите, мы знакомы? спросил Иоанн, абсолютно сбитый с толку. Он никак не мог понять, в чём же было дело: незнакомец городил чепуху? Или сам Иоанн действительно так перепил, что перестал понимать, что ему говорят.
О, нет! Конечно нет! голова обножила ряд иссиня-белых зубов, острых, как тонкие клинки, и рассмеялась. Я совсем недавно приехал в Большие Василинки. Буквально, только что. А когда я жил здесь прежде, вас ещё не было.
Вот оно что
А теперь, простите, мне пора идти. Я только что с дороги, снял комнату в мотеле. Берегите жену, вашу воскрешать даже я не возьмусь.
И прежде чем Иоанн успел что-то ответить, незнакомец вскочил на ноги и растворился, словно его никогда здесь и не было.
Налейте мне ещё, попросил Иоанн, опрокидывая в себя оставшуюся выпивку и окончательно убеждаясь, что сходит с ума.
На место, где только что сидела говорящая голова с льдистыми глазами, резво вскочила, как всегда, полураздетая Джессика в коротком топе и шортах, не скрывающих почти ничего.
А, это вы! она деланно удивлённо распахнула тёмные бусины глаз и часто заморгала густо накрашенными ресницами.
Иоанн хотел поздороваться, но вместо этого только вяло кивнул. Джессика улыбнулась и слегка наклонилась в сторону: так, чтобы оказаться ближе к Иоанну.
Давно тут сидите? спросила она.
Не знаю, наверное.
К ним подошёл бармен и вопросительно уставился на Джессику.
Коктейль «Психосексуальная травма», пожалуйста.
Бармен с пониманием улыбнулся и принялся что-то смешивать, двигаясь так быстро и ловко, что Иоанна начало мутить от этих мельтешений.
Тебе не рановато пить? спросил он, косясь на Джессику.
Она только хихикнула, прикрывая вымазанный в яркой помаде рот очаровательной пухлой ладошкой:
Это безалкогольный коктейль, пояснила Джессика. В нём только сливки, какао и мёд.
Странноватое название для какао с мёдом, Иоанн скептически приподнял чёрную бровь. Как-то звучит совсем не по-детски.
А что вы знаете о психосексуальных травмах? Джессика задорно рассмеялась, словно Иоанн пошутил. Когда ещё их зарабатывать, если не в детстве?
От этого замечания Иоанну стало совсем не по себе, и он залпом опрокинул в себя ещё один стакан. Алкоголь больше не обжигал и не согревал, не делал, кажется, совсем ничего.
Пожалуй, мне уже хватит, пробормотал Иоанн.
Уходите? голос Джессики вдруг стал совсем детским, она схватила Иоанна за запястье и уставилась на него своими страшными, совсем недетскими глазами.
Да, с трудом выговорил Иоанн, ощущая, как к горлу подступает тошнота. Отвести тебя домой?
Нет, я же только пришла, Джессика как-то грустно покачала головой, отпуская запястье Иоанна. Идите.
Иоанн почувствовал себя виноватым, по спине пробежал холодок.
Ты уверена? Я подожду, пока ты допьёшь свой коктейль.
На самом деле, ему совсем не хотелось ждать, его мутило, но и просто так уйти уже было почему-то нельзя. Было что-то такое во взгляде Джессики, в её поведении, что, казалось, невозможно было бросить её одну в таком состоянии.
Джессика расплылась в очаровательной улыбке и слегка склонила голову набок.
Я подожду на улице? предложил Иоанн.
Она кивнула радостно и спокойно, словно, согласившись остаться рядом, Иоанн сделал ей великое одолжение и уберёг от беды. Вот только от какой беды? Что могло так тревожить её? Поссорилась с бабушкой? Получила двойку в школе?
Конечно.
Джессика, у тебя что-то случилось?
Нет.
Ты можешь мне рассказать, возможно, я помогу, предпринял ещё одну попытку Иоанн, но ответом ему стала только короткая красногубая улыбка.
Телефон Джессики завибрировал, это снова звонил он.
Тот самый он, от которого не было покоя ни днём, ни ночью.
Тот самый он, который являлся ей в самых омерзительных кошмарах, когда она просыпалась одна в маленькой затхлой комнатке, с силой рвала на себе кружевную сорочку матери и раздирала мягкую кожу ногтями, ощущая себя грязной, использованной, опустошённой.
Тот самый он, который единственный во всём свете любил бедную Джессику, который заботился о ней, но слишком много просил взамен.