Я взглянула на графа:
Скажи, в кого Катя такая импульсивно-эмоциональная в отношениях и холодно-рассудочная в деле?
Граф только покачал головой, и я отправилась исполнять поручение Кати в другой конец мужского салона. Хозяин дома и его сын сидели на диване, один держал в руке стакан с желтоватой жидкостью и кубиками льда на дне, другой пил красное вино, а у Макса, не пьющего спиртного, в руках не было ничего. Мой сын встал при моём приближении, как сделал бы его отец и сделал бы его дед, и не сделал ни хозяин дома, ни его сын.
Мама, Макс жестом пригласил меня занять его кресло, а сам, поскольку присесть было больше некуда, примостился рядом со мной на подлокотник.
Виталий, я к вам всё по тому же вопросу, объявила я и извинилась, простите мою настойчивость. Катя определила цену за картину вашего брата.
Милая Лидия, я ведь подарил вам картину. Коротко хохотнув, он бесшабашным жестом махнул рукой. Забирайте!
Я невольно рассмеялась и покачала головой.
Я не могу принять картину. Я не принимаю подарков по такой цене.
Лидия, ну по какой цене? Мне эта картина ничего не стоила.
Картина обрела цену, Виталий. По оценке Кати она стоит полтора миллиона.
Вот эта картина? Он ткнул указательным пальцем в пустоту. Она стоит полтора миллиона?
Я помолчала, давая ему возможность осознать цифру, и сообщила:
Как только имя вашего брата станет известным, картина вырастет в цене. Именно поэтому я предлагаю за неё двойную цену. Я опять помолчала. Итак? Если вы согласны, я прямо сейчас перечислю деньги.
Подождите, Лидия. Вы готовы заплатить за картину три миллиона рублей?
Нет, Виталий, я готова заплатить за картину три миллиона долларов.
Сумма отбросила Виталия на спинку дивана. На его лице промелькнула череда эмоций растерянность сменилась сожалением, на несколько секунд он опечалился, потом гримаса гнева исказила лицо, потом лицо исказилось от боли, и боль осталась в глазах. Безмерно уставшим и вдруг осипшим голосом он спросил:
Мой брат хороший художник?
Да, Виталий, ваш брат хороший художник.
Виталий аккуратно поставил стакан на стол и, обхватив голову руками, стал раскачиваться из стороны в сторону. Хмурившийся на пустой бокал в своей руке Эдвард остался безучастным. Я протянула руку.
Виталий
Он резко поднялся и устремился к выходу, едва не сбив с ног заходившую в салон Катю.
Макс найди отца. Эдвард, полагаю, нам лучше уехать, вашим родителям сейчас не до приёмов. Я встала. Катюша, сделка отменяется.
Простите, Лидия, промямлил Катин жених, мне жаль, что так
Пустое, Эдвард, не извиняйтесь.
Мама, его цена не устроила?
Нет, думаю, причина в другом. Ты, Котёнок, домой поедешь?
Конечно! Я дедулю должна отвезти и, мам, мне поговорить надо, хотелось бы сегодня.
Хорошо, детка.
Подошёл Андрэ, поставил недопитый бокал с вином на столик, обнял меня за плечи и повёл к выходу. Я покаянно шепнула:
Прости, Андрей, за вояж наш бестолковый.
Детка, что ты могла сделать? Котик, догоняй!
Катя пристроилась к нему с другой стороны, он и её обнял за плечи, и мы вышли из мужского салона. Эдвард, как сидел в своём кресле, так и остался сидеть.
Никого не встретив по дороге, мы вышли из дома во двор безжизненный в своей асфальтовой серости.
Катя, у них тут люди пропадают. Ни Серёжи, ни Максима. Ни хозяина, ни хозяйки. Эдвард абсолютно безучастный, как будто в трансе. Может, ты нам что прояснишь?
У них семейная драма. Алевтина была девушкой художника, старшего брата, а женой стала младшего, Виталия. А с ним, я так понимаю, она несчастлива. А теперь ещё выясняется, что её любимый вовсе не бездарность, а талант.
Ясно. То же, по-видимому, и с Виталием он всегда чувствовал себя успешным, ответственным, более достойным, чем брат. А теперь узнал цену работ брата. А с Эдвардом что случилось?
А с Эдвардом я ему сказала, что пока не готова к браку.
Ясно, повторила я. У меня ещё два вопроса, где твой отец и где твой брат?
Папа успокаивает Алевтину. Катя пожала плечом. Она вниз спустилась как раз в тот момент, когда все рассматривали картину, и всё поняла. Убежала, а папа бросился за ней. Куда Макс делся, я не знаю.
Придется подождать. Может, в машину сядем?
На последних словах дверь дома резко распахнулась, вероятно, от удара ногой. На пороге возник Виталий с картиной в руках. Пройдя мимо нас, он положил её на крышу Катиного спорткара и, тяжело отдуваясь, воскликнул: