Трейд сильно стиснул зубами кончик языка и скривился ещё больше, но не столько от боли, сколько от непереносимого внутреннего ощущения неприязни к самому себе. Лютер ненавидел себя за то, что произнёс это вслух, но ещё больше ненавидел Джейсона, так не к месту очутившегося именно на этой станции. Он надеялся лишь, что Кэтти не станет терзать его расспросами, хотя прекрасно понимал, что как раз это она и сделает.
Что за Джейсон? спросила Кэтти, останавливаясь. Кто это?
Да так, Лютер начал чесать затылок и непроизвольно сжал в кулаке клок волос. Зачем он только заговорил о нём? Сосед. Пойдём.
Он двинулся дальше, понимая, что настолько рваное продолжение первой фразы, сулящей интересную историю, Кэтти не удовлетворило. Однако ему совсем не хотелось говорить ей правду, да и вообще говорить хоть что-то о Джейсоне.
Он выглядит каким-то потерянным, сказала она.
Кэтти неспешно шагала чуть сзади, а может, это Лютер торопился. В любом случае его нервировало, что им приходится медлить.
Ну он немного странный бросил Лютер и опять прикрыл глаза. Нужно было сказать, «чудаковатый» или «ненормальный», хотя это бы разожгло интерес Кэтти не меньше. Следовало просто промолчать.
Чем же?
Ну-у-у, знаешь Лютер обернулся и нехотя поглядел на Джейсона, который всё так же самозабвенно переводил напряжённый взгляд от одной транспортной капсулы к другой. Трейд попытался сделать то же самое, но блики снующих во все стороны хромированных болидов быстро заставили его отвернуться. У него закружилась голова.
Чем это он занят? Он что, капсулы считает? спросила Кэтти. Говоришь, он часто здесь бывает?
Я этого не говорил. Не знаю. Просто Лютер уже не пытался скрыть раздражение. Он нервно провёл пальцем по шее под заколовшей вдруг куфией. Забей. Идём отсюда.
Может быть, подойдём, поздороваемся? Или куда-нибудь прокатимся вместе?
Боюсь, это невозможно.
Ты говоришь та-а-ак загадочно, Кэтти картинно округлила глаза.
Просто он не ездит на капсулах. Вообще. Я не смог его уговорить ни разу, и у тебя не выйдет ответил Лютер, запоздало понимая, что и этого не следовало говорить. На этот раз он уже был не в силах скрыть досаду от сказанного. Ой чё-о-орт
Кэтти расхохоталась.
Так, значит, он боится их, заключила она. Почему?
Испугался моих рассказов о теоретических задержках, и всё такое. Лютер быстро взял себя в руки, понимая, что сейчас главное удержать Кэтти от желания познакомиться с Джейсоном, а оно у неё определённо возникло. С другой стороны, что помешает ей вернуться сюда в любой другой день? Их знакомство показалось Лютеру неминуемым. Он вздохнул. Может, не стоит его уговаривать?
Ну раз ты говоришь, что это невозможно, то мы и не будем, сказала Кэтти. Лютер засиял в улыбке, которая продержалась на его губах ровно мгновение. Но способ перебороть этот страх для него я обязательно найду.
Нет, я про то Лютер обернулся к вновь остановившейся Кэтти, и солнце больно ударило по глазам. Он зажмурился. Слушай, если он не хочет на них ездить, то и не нужно его заставлять.
Ты не хочешь помочь?
Вовсе нет. Я не хочу Лучи продолжали слепить. Лютер чихнул.
нас знакомить? закончила за него Кэтти.
Лютер помотал головой, чихнул повторно, зашмыгал носом и поспешил отморгаться.
Вот ещё, не согласился он. Не хочу
Ну и славно, не дослушав, бросила Кэтти и развернулась.
Постой, сначала Лютер поймал её за руку. Он понимал всю беспомощность положения и отчаянно искал что-то, что хоть немного отсрочит неизбежное. Что «сначала»? Он посмотрел на вывеску ближайшего павильона. «Сладости». Давай сначала съедим мороженого, а то я уже весь расплавился.
Хорошо. Мне как всегда. Кэтти села на ближайшую лавочку, открыла клатч и достала из него купюру. Вот, держи.
Не нужно. А ты разве Лютер мотнул головой. Нет, она с ним не пойдёт. Кэтти уже всё для себя решила. Её не переубедить. Ничего.
Он скрылся в глубине магазинчика и оглянулся. Кэтти, обернувшись, глядела поверх плеча на Джейсона. Тот продолжал изучать капсулы и выходящих из них пассажиров, нервно покручивая что-то в руках.
Тебе чего, дружище? пробасил продавец.
Пока не решил. Лютер бездумно разглядывал полки. В помещении было холодно от работающих вовсю кондиционеров. Руки тут же покрылись гусиной кожей, однако он продолжал стоять на месте под потоком льющегося с потолка ледяного воздуха. Приторно пахло шоколадом и печеньем, от чего чувство жажды, ещё минуту назад казавшееся слабым, многократно усилилось. Наружу выходить ему совсем не хотелось.