Ты не поверишь, но чихуахуа не склоняются по падежам, рассмеялась я.
Поверю. Только как эти великаны своих мелких детишек кормить будут? Из пипетки молоком? Так не справятся. Как ни крути, но мама должна соответствовать размеру новорожденного.
Однозначно Нормальные молодые мамы не всегда способны накормить своих детей. А если младенец существенно меньше Проблема неразрешима Так это все ты о Кыштымском карлике? догадалась я. Материалы принес?
Принес, Александр выложил папку и продолжил: Уже больше двадцати лет прошло, люди в институте сменились, настало время публиковать. Ну не зря же мы этим делом занимались! Справишься?
А куда деться от вас? Ты мне даешь полную свободу?
Делай что хочешь. Пусть герои будут выдуманы, и место, и время действия тоже, главное суть сохрани. Все-таки уникальный случай. Тем более в свете последних событий
Каких?
А-а-а, чуть не подпрыгнул он от радости, и глаза его заблестели, так ты не в курсе? Ну, это же просто песня! Это же вообще ни в какие ворота не лезет Но они это исследовали, грамотно. Давай расскажу
Очнувшись, Чак первым делом увидел небо прямо у себя перед глазами темное закатное небо с брильянтовой россыпью мириад звезд. Звезды были близко, совсем рядом. Небо жило своей непостижимой жизнью, оно двигалось и дышало. Звезды застыли в строгом строю, намертво приколоченные, каждая на свое место, и лишь слабо дрожали от стекающего на землю холода, который волнами струился на землю, и нагретые за день камни быстро остывали. Чак не чувствовал холода, после чудовищного падения он вообще не был уверен, что будет способен подняться. Ситуация была критическая. Но от звезд исходил покой и безразличие вечности. И Чаком овладело полное равнодушие. «Это как штиль наступает после бури Звезды были до нас, они будут и после нас пылать в своем безбрежном океане Гармония всего сущего вечна», думал Чак, глядя на Млечный Путь, широкой дорогой раскинувшийся от горизонта до горизонта поперек небосвода. «По этой тропе когда-то бродили небесные коровы Синие небесные коровы. Это они расплескали свое молоко» Чак представил, как он плывет по Млечному Пути, сидя на синей небесной корове, держась за ее острые рога. И вдруг эти рога становятся рожками молодого месяца. И вот уже Чак сидит на одном из них, свесив ножки и ничуть не жалея, что расстался с Землей. «А не все ли равно, что будет дальше? пронеслось у него в голове. Я совсем один здесь, под этим загадочно-прекрасным небом. Но я же все еще здесь, на этой жуткой Земле, в запрещенной зоне, на вражеской территории Один, без оружия, без приборов и машины. Я беззащитен и обречен Либо ночь сграбастает меня длинными пальцами холода, либо утром беспощадное Солнце пустыни походя убьет меня, либо»
Всего час назад Чак был в своей стихии: он парил в воздухе. Сверху было родное живое небо, внизу мертвая, испепеленная солнцем, враждебная всему живому пустыня. Справа, далеко внизу, вяло бился о берег океан, а слева зубцами рвали небо вершины гор. Солнце уже ушло купаться в безбрежные воды, а глупая красноватая луна еще только собиралась перелезть через горный кряж. Размеренный полет прервал странный шкрябающий звук. Машина предательски дрогнула. Чак сделал крутой маневр и увеличил скорость. Шкрябание повторилось. Чак присмотрелся к океану и ужаснулся: внизу, под прикрытием берега, притаилась группа боевых вражеских кораблей. Это они прочесывали небо. «Они меня видят», с ужасом осознал Чак, и липкий страх холодом пополз по спине. Чак максимально увеличил скорость О, горе! Шкрябающий звук вернулся и уже не прекращался. «Они меня преследуют, гады», успел подумать он за секунду до того, как машина вздыбилась, подобно норовистому коню. Она то рвалась ввысь, то резко падала в пропасть. Чак понял, что потерял управление Рывок Противный скрежет И тишина Полная тишина. «Это конец», судорожно вздохнув, решил Чак. Странно подсвеченная земля неумолимо приближалась. «Это я горю», заключил он по движению свечения вдоль поверхности. «А она красивая, эта Земля! вдруг подумал Чак. Только вот, жаль, не для меня». Катапультирование сработало, и Чак, выплюнутый в последнюю секунду погибающей машиной, жестко приземлился на колючую траву, влепившись перед этим в плоскую поверхность скалы. Иссеченная ветрами скала стояла наклонно на холме вблизи огромного высохшего раскоряченного дерева.