Гана смотрела на мужчин из маленького окошка башни и тихо творила молитву.
Молю тебя, Рарог, охрани Олсандра! Пусть беды обойдут его стороной! Пусть мой сын вернется ко мне живым и невредимым но молитва не принесла покой. Сердце женщины сжалось от тревоги и дурного предчувствия.
Не успели всадники углубиться в чащу, как собаки залаяли, давая понять охотникам, что волчья стая близко. Они гнали серые тени к скалам у Большого Озера. Кавалькада разделилась и, громко крича, принялась загонять лесных убийц в ущелье. Лошади тревожно ржали, когда камни с шумом вылетали из-под их копыт, но, подгоняемые седоками, они поднимались все выше и выше по склону скалы по едва заметным узким тропам.
Олсандр без устали подстегивал свою лошадку, все больше увлекаясь погоней. Он изо всех сил старался показать отцу, как хорошо он держится в седле.
Вскоре охотники вновь разделились на несколько небольших отрядов и поспешили на лай.
Прошло довольно много времени, прежде чем впереди показалась небольшая поляна, и всадники дали лошадям отдых. Воевода Рагнар недовольно крякнул и ткнул хлыстом в кусты. Собаки вернулись к охотникам и, растерянно скуля, обнюхивали землю.
Ушли?! удивленно воскликнул раскрасневшийся от погони Олаф.
Говорят, в прошлом месяце там был обвал и появился новый проход! сказал Рагнар и махнул рукой, указывая направление, другой он придерживал свою лошадь, которая норовила встать на дыбы и скинуть со спины тяжелую ношу.
Чего стоим? гневно воскликнул Торкел, едва поравнялся со своими людьми и воеводой. Вперед!
Отряды понеслись за перевал. В густом лесу, обильно покрывавшем склоны горы, то тут, то там раздавался свист, короткие вскрики охотников, подбадривающих друг друга, лошадей и собак. Мальчик немного отстал, но старался нагнать взрослых. Он щелкал хлыстом по бокам своей взмыленной лошади и кричал:
Ну, давай! Вперед! Поторопись, прошу тебя!
Но лошадь не слушала наездника, била копытом и была слишком напугана высотой и камнепадом. Завернув за скалу, она вдруг понесла и вплотную приблизилась к краю обрыва. Олсандр едва успел остановить животное у зияющей впереди него пустоты.
Не успел он перевести дух, как позади него мелькнула тень всадника. Его лошадь заржала от боли, дернулась и вдруг со всей дури прыгнула вниз. Олсандр попытался выскочить из седла, но нога застряла в стремени, а потом стало слишком поздно. Послышался шум падающих камней. Мальчик летел вниз, беспомощно кувыркаясь на крутом склоне. Ему показалось, что где-то в горах мелькнуло знакомое лицо, но он ударился об острые камни, и темнота поглотила его.
Он пришел в себя, когда солнце уже поднялось высоко в небо и ярко освещало верхушки деревьев. Во рту было сухо и чувствовался привкус крови. Олсандр попытался позвать на помощь, но вместо крика из горла вырвался хрип.
Прошло какое-то время, когда чуть в стороне он услышал осторожные шаги. Мальчик с трудом повернул голову и с ужасом увидел, что со скалы к нему спускаются вереницей серые псы. Они быстро переступали мощными лапами по крутому склону, принюхивались к ветру, щерили пасти в злобном оскале и глухо рычали.
Олсандр испугано огляделся. Он был один. Никто не придет к нему на помощь. Его бездыханная лошадь лежала в десяти шагах от него со сломанной шеей и окровавленными, разодранными до костей боками, а в лесу стояла звенящая тишина, не было слышно ни всадников, ни звонкого лая собак.
Сильный голод заставлял голодную стаю не опасаться охотников, а идти на запах крови. Они окружили мальчика и замерли в ожидании. Вперед вышел вожак. Его белая шерсть стояла дыбом и блестела на солнце, тяжелый взгляд зеленых глаз, не отрываясь, смотрел на добычу.
Человек! как будто сказал своим рыком белый волк. Ты сегодня умрешь!
Я из рода Снежного Волка! крикнул в ответ Олсандр. Я не боюсь тебя!
Волк ощерил клыки, словно рассмеялся.
Убить! Убить! Убить! зарычала стая.
Олсандр, превозмогая страшную боль, смог подняться и сесть. Постанывая, он снял с плеча лук, который чудом уцелел при падении, запустил руку в садок за спиной и ахнул. Он был пуст, все стрелы рассыпались по склону скалы при падении. Тогда он отбросил ставшее бесполезным оружие и достал из-за пояса отцовский нож. Железный клинок блеснул на солнце, и страх пропал. Рука вдруг перестала дрожать, мысли стали холодными и рассудительными.