Хаттхалльцы, зарабатывавшие себе на жизнь ловлей дичи, вполне могли истребить серых псов и сами, но здешние леса были закрыты для простолюдинов, потому что принадлежали конунгу. А это означало, что местным было запрещено там не только охотиться, но и собирать грибы и хворост. За нарушение этого указа можно было получить пятьдесят ударов хлыстом, если у конунга было хорошее настроение, а если нет, то и лишиться головы. Охотникам приходилось ходить в дальние леса, расположенные на севере их земли за Крутой горой. Там мужчины били дичь, иногда заваливали волка или медведя, но шкуры крупного зверя были обязаны приносить в замок в качестве налога за охоту.
Шкура волка в Хаттхалле была особенно ценна. Только великие воины, имена которых прославляли в песнях, имели право носить плащи, пошитые из шкур этого зверя. И лишь конунг и его дети имели право носить плащи из черного или белого волка. Так было заведено испокон веков, еще до первой гибели Мира.
Торкел сидел за столом рядом со старшими сыновьями и с жадностью, почти не жуя, проглатывал огромные куски мяса. Он не поднимал глаз от своего подноса и чаши с вином и лишь иногда криво ухмылялся, когда кто-то из братьев чересчур увлекался спором.
Когда вечерняя трапеза завершилась, мальчик слез с высокой лавки и подошел к отцу, чтобы пожелать ему доброй ночи. Торкел, успевший изрядно захмелеть и временно пребывавший в хорошем расположении духа, похлопал его по плечу и неожиданно спросил:
Ну что, Олсандр, хотел бы ты поехать с нами и показать себя на охоте, как настоящий мужчина?
От радости у Олсандра перехватило дыхание, и он громко выкрикнул:
Да, отец! Я очень хочу! Хочу!
Ну-ну! насмешливо улыбаясь, пробормотал отец и внимательно оглядел сына.
Потом, словно решив что-то, стукнул себя по колену и весело сказал:
Что ж, значит решено! Завтра поедешь с нами!
Он отцепил со своего пояса тяжелый и широкий охотничий нож, украшенный самоцветами, и протянул его мальчику.
Держи! Надеюсь, я увижу завтра отважного воина, достойного нашего рода, а не молочного сосунка!
Я буду храбр и смел, отец! Ты будешь мною гордиться!
Трясущимися руками Олсандр взял подарок отца, с трудом сдерживая рвущуюся наружу радость и желание вприпрыжку проскакать по залу, гордо поднял голову и прошел мимо братьев. Он направился вдоль стола к лестнице, ведущей на второй этаж в спальные комнаты. Олаф и Одрхн недовольно переглянулись. На смуглых лицах братьев заиграли мерзкие кривые улыбки.
Вечером в его комнату вошла Гана и, присев на край кровати, обняла сына.
Мама, что с тобой? Олсандр никак не мог понять, почему она плачет.
Мальчик мой! Будь осторожен! Прошу тебя! шептала она, пытаясь пригладить непослушные волосы малыша.
Конечно, мама! Я буду осторожен.
Никому не верь и не подпускай к своей лошади. Только Рагнара! Никого больше! Слышишь?! наставляла своего сына Гана.
Но мальчик не слушал ее и норовил вырваться из крепких объятий матери. Он хотел перед сном еще раз осмотреть и почистить отцовский подарок. Какое счастье, что у него теперь есть такой красивый и замечательный боевой нож!
Утром, едва первые лучи солнца показались на горизонте, он уже сидел в седле пегой лошадки и с нетерпением ждал появления отца, братьев и охотников. Тяжелая дубовая дверь замка протяжно скрипнула, потихоньку отворилась, и Олсандр с нетерпеньем оглянулся. На каменных ступенях стояла его мать, закутанная в длинный пуховый платок. Она была на сносях и осторожно прикрывала рукой огромный живот.
Сынок, подойди ко мне, позвала она.
Ну, мама! возмущенно закричал он. Ты же видишь, я еду на охоту!
Олсандр отвернулся и, понукая лошадь, отъехал подальше от входной двери. Мальчик страшно боялся, что мать вздумает обнять его. Ведь если это увидят его братья, то он умрет от позора и их жестоких насмешек.
Береги себя! попросила она с тревогой.
Но Олсандр не ответил ей и сделал вид, что поправляет лошадиную уздечку. Когда он поднял голову, ее уже не было. На ступени замка вышел отец, а следом за ним плелись недовольные и зевающие спросонья братья. Они уселись на своих скакунов, приготовленных слугами, и пустились прочь от ворот города к черным скалам. За мостом у рва их поджидали остальные охотники во главе с воеводой Рагнаром. Пустив вперед свору собак, кавалькада поспешила в восточный лес.