Можно я к себе пойду?
Иди, дочка, иди. Чего тебе с нами. А мы с Виктором еще посидим, покалякаем. Если, что, так сестра нам справит чего на стол. Уложит вот малую свою отчим тоже был сегодня явно в хорошем расположении духа.
Он очень редко называл Марию дочкой. Уж только, когда был в настроении. А оно, да еще и хорошее, у него было не часто, и обычно совпадало с теми днями, когда Таисья угощала его самогонкой. То есть либо в праздники, либо в его именины.
Поезд на Москву отходил с вокзала в десять часов вечера. Мария за время работы в привокзальном трактире выучила расписание не хуже, чем продавщица билетов в кассе вокзала. По гудкам отходивших от перрона поездов она с точностью определяла, какой и куда поехал. Но все равно, утром, пока все в доме еще спали, она сбегала на вокзал. Минут пять стояла у расписания, читая названия станций, что прописаны были в маршрутном листе каждого отходившего поезда.
Когда-то она читала рассказ, где главная героиня ехала из Москвы до Симферополя поездом. И хотя в вологодском расписании не было поездов, которые идут из Москвы, Марии казалось, что она видит, как оно выглядит, и читает его. «Как хорошо, что я умею читать, сделала она неожиданный для себя вывод. Как хорошо, как хорошо, повторяла она, и было видно, как губы при этом у нее заметно шевелились».
Она впервые собиралась ехать на поезде и волновалась от того, что не знала, как себя вести во время поездки. На помощь пришла все та же история. Она мысленно перечитала рассказ, вспомнила поступки героини и успокоилась. И во время поездки еще несколько раз вспоминала его, когда не знала, как следует себя вести.
Провожать их никто не пошел. Отчим был уже навеселе, а родственница с дочкой спать легли, когда еще девяти не было. Поезд отправился по расписанию. В купе с Виктором они были вдвоем. Два дивана, посередине стол. Хорошо и уютно. Проводник к форменном кителе принес газеты и спросил про чай. Тут же сказал, где налить кипятку, если у них возникнет необходимость.
Газету почитаю, пока чай подадут, эти слова были сказаны героиней всё того же рассказа, Мария лишь повторила их сейчас вслух.
Как и героиня рассказа, она откинулась к спинке дивана, взяла газету и стала рассматривать содержимое, не совсем понимая, что там писали о забастовках рабочих и больших поставках пшеницы за границу.
Ну, ты прям как путешественница заядлая, смотрю на тебя и диву даюсь. Как у тебя все естественно и со знанием дела получается. Будто постоянно поездом ездила, а не посуду в трактире мыла, да деткам хозяйским портки меняла, Виктор с неподдельным удивлением смотрел на девушку, а про себя подумал: «Будет толк с нее, определенно будет. Актриса да и только Актрисонька».
Когда спать станем ложиться, вы из купе-то выйдите. А как я лягу, я вас позову. Тогда и вы можете на своем диванчике стелиться, он не узнавал ее голоса, все правильно и рассудительно, как будто не в первый раз.
Хорошо, Мария. Я покурю пойду, а чай принесут, так ты пей, не жди меня если что. Там, он кивнул на стоящий в углу портфель, хлеб, да кое-какая еда. Если захочешь, не стесняйся, бери и кушай В ресторан сегодня не пойдем, он закончил говорить уже когда закрывал за собой дверь.
В Москву приехали уже утром. А накануне Мария легла рано. «Тук-тук, тук-тук», слушала она разговор вагонных колес. Слушала, слушала, да так и уснула на мягком диванчике, не дождавшись прихода Виктора. Проснулась рано, тихонько встала, и накинула кофту, что дал отчим. «Бери подарком от нас. Память будет», положил он кофту рядом с ее нехитрыми пожитками, когда Мария собиралась в дорогу.
Умоешься, скажи проводнику, чтобы чаю подал, я вчера припозднился, не пил. А сейчас в самый раз будет, сказал Виктор, не оборачиваясь.
Он тоже уже не спал, но услышав движение на соседнем диване, тактично повернулся лицом к стене.
Хорошо, Виктор, назвала она его так, как накануне и просил он к нему обращаться.
Она почувствовала, как эта фраза приблизила ее к нему, как сама стала сразу намного взрослее, чем еще была вчера.
Хорошо, Виктор, скажу, повторила она.
Ей настолько понравилось это ощущение взрослости, что она готова была повторять это несколько раз.
Москву посмотреть ей не удалось, хотя она втайне и надеялась. По приезду, Виктора встречал худощавый мужчина лет сорока. Черный костюм на нем хорошо сидел, а вот черные перчатки, несмотря на лето, вызвали у Марии удивление. Виктор представил их друг другу: