Каждый вздох приближает меня к нему, каждое биение сердца. Разлука временна, а потом вечное бытие в радости Господа.
В душе сами собой зародились слова, к которым намертво приковалось внимание молодой женщины: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного».
II
Неотапливаемый ветхий деревянный храм апостола Матфея, куда так часто ходили супруги Петровы Андрей и Ксения, встретил похоронную процессию глухим молчанием.
Ксеньюшка зашла в церковь, стала поближе ко гробу мужа. Приятный запах ладана успокаивал, лики Христа, Богородицы и святых с любовью взирали прямо в душу молодой вдовы, словно приглашали её в свой мир тихой радости. Ксения почувствовала себя дома.
Образы счастливой супружеской жизни отдалялись, растворялись, исчезали, вместо них душа женщины наполнялась ликами ангелов и святых, которые принимали её, заботились о ней, относились как к самой желанной гостье.
«Теперь нет у меня дома, кроме небесной обители», Ксения оглянулась вокруг, стараясь вобрать в себя очертания нового места жительства.
Её взгляд заметила стоящая рядом офицерская вдова Параскева Антонова, жившая в доме Петровых и снимавшая у четы несколько комнат. Параскева благочестивая христианка в годах, любила Ксеньюшку и, если бы не разница в летах, то вполне могла бы называться её подругой:
Доченька моя, терпи, терпи Господь дал, Господь взял. Но всё воля Божия.
Параскева приблизилась вплотную к страдалице, защищая от потока холодного воздуха, пробирающегося сквозь неплотно закрытые церковные двери. Внутри храма было промозгло и зябко. Служба длилась уже более полутора часов. Холод ощутимо пронизывал худенькое тело Ксении, проникал через распахнутую одежду, мёрзли руки, ноги, по коже бежала мелкая дрожь. Но молодая вдова словно не желала замечать состояние своего организма.
Чуткое ухо Параскевы уловило негромкий разговор стоящих позади неё двух родственниц со стороны покойного Андрея Фёдоровича: