С момента выхода приказа (по неофициальной армейской «табели о рангах»16) солдат становится «дедушкой» старослужащим, который не слишком-то обременял себя службой, нарядами17 и работой, за исключением так называемых аккордных работ18: построить баню на даче командира или забор починить, стены покрасить и всякое другое, что, как правило, в большинстве своём не относилось непосредственно к военной службе. Но аккордные работы когда-то тоже заканчиваются, и вот уже все дембеля разъехались по домам, а наш писарь ходит по полку один-одинешенек, держа руки в карманах (что вообще-то не положено по уставу), словно неприкаянный.
Как я уже писал, случилось все это под самый Новый год 31 декабря. Дольше этого срока командир не имеет права удерживать военнослужащего в части. Наш штабной писарь, как говорится, попал под раздачу. Все его сослуживцы, его одногодки, с которыми он призывался, уже давно гуляли на гражданке со своими подругами, держа их нежно за талию, а он всё еще находился в части.
И вот 31 декабря, ровно в 21.30, начальник штаба строит полк на «вечернюю зарю»19 с исполнением торжественного марша полковым оркестром и гимна нашей великой страны была когда-то такая, Советским Союзом называлась.
После того как отзвучали фанфары20, начальник штаба от имени командования части и от себя лично поздравил всех военнослужащих полка с наступающим Новым годом и пожелать им и их семьям счастья и здоровья в будущем году. В самый канун Нового года командир полка отправился с семьёй в отпуск здоровье поправить, и ВрИО командира части был назначен начальник штаба. Зима в тот год выдалась не совсем новогодняя шёл моросящий дождь и абсолютно не было снега. Но разве дождь солдату помеха?
Закончив с поздравительной речью, начальник штаба уже было собрался отдать приказ дежурному по полку вернуть личный состав в расположения рот, как вдруг вспомнил о том самом солдате писаре. Либо просто сделал вид, что запамятовал поди узнай.
Он подошёл к дежурному, что-то тихо сказал ему на ухо, и тот, сойдя с трибуны, стал быстро удаляться в сторону штаба, а сам начальник штаба обратился к солдатам со следующими словами:
Товарищи военнослужащие! Сегодня, в канун наступающего Нового года, я рад сообщить вам еще одну замечательную новость. Сегодня наш товарищ (далее следовали имя и фамилия солдата), отслужив положенный ему по закону срок, согласно приказу министра обороны и командира части, увольняется с действительной военной службы и отправляется в запас. Рядовой Пупкин, выйти из строя! скомандовал начальник штаба.
Отчеканив положенные в таких случаях три строевых шага, рядовой Пупкин вышел из строя и повернулся лицом к своему подразделению.
Полк в каре21! скомандовал начальник штаба громким и зычным голосом. Рядовой Пупкин, поднимитесь на трибуну.
Солдат, как ему и было приказано, бегом поднялся на трибуну и встал рядом с начальником штаба.
Прошу любить и жаловать, товарищи! Это наш боевой товарищ, который отслужил положенные ему по закону два года и теперь с чистой совестью и чувством исполненного перед родиной долга отправляется домой.
Начальник штаба повернулся к солдату и пожал ему руку, да так сильно пожал, что у солдата кончики пальцев стали белыми и он чуть не вскрикнул от боли, а затем начальник штаба притянул солдата поближе к себе, обнял за плечи и так тихо, так, чтобы никто не слышал, сказал ему на ухо:
Если не наденешь лыжи, то документы не получишь.
Солдат не сразу уловил смысл в словах начальник штаба, пока не увидел бегущего к трибуне с парой деревянных лыж и лыжными палками дежурного по части. И тут в его голове начали копошиться разные нехорошие мысли, взгляд его потускнел, а выражение лица изменилось.
Начальник штаба, продолжая удерживать руку солдата, чтобы тот ненароком не сбежал, обратился уже ко всему полку и продолжил:
Рядовой Пупкин за отличную службу и примерное поведение на протяжении всего срока службы от имени командования полка и от меня лично награждается лыжами. И сейчас, рядовой Пупкин, продемонстрируйте всему полку, чему вы научилась за годы службы в армии.
В этот самый момент дежурный по части вручил солдату эти самые злополучные лыжи, и весь полк дружно разразился хохотом, а в эту самую минуту начальник штаба, снова приблизившись к солдату, прошептал ему на ухо: