Подошёл ближе Кугыжа.
Хозяева! Есть кто дома?
В глубине хижины тень горбатая сгустилась, глаза красным блеснули. Напрягся Кугыжа, озноб по хребту ледяными пальцами пробежался. Вышла из темноты на крыльцо бабушка ветхая, в чем душа держится.
«Показалось», подумал Кугыжа.
Здравствуй, бабушка! Как живёшь-можешь? поклонился бабуле.
Хто это тута забрёл до меня? подслеповато сощурилась бабуля.
Кугыжа меня зовут. Рубашку чудную сыскать пытаюсь, что веру в себя дарит. Есть ли у тебя такая, бабушка?
Показалось вдруг зорче зыркнула старушка. Хотя нет, вроде так же щурится.
Рубашка? Хм Кака така рубашка? Не знаю, не знаю. Врут должно быть, прошамкала беззубым ртом бабуля. Ты вон лучше подмогни водички с колодца дотащить, старая совсем, тяжко мне. Вона, ведро стоит.
Что делать, взял ведро Кугыжа и к колодцу в дальнем углу двора пошёл. Бадью колодезную на цепи спихнул вниз, стук странный услышал, значения не придал. Давай вытягивать воротом. Поднял пусто в ведре. Тут бы уж сообразить, но заглянул по инерции в колодец. Могилой пахнуло, и костяки со дна ощерились.
Движение, сзади почуяв, обернулся уж было, изворачиваясь. И понимание не, не успею.
Старушка сзади подкралась.
Глаза зоркой злобой горят. Где там подслеповатость?
Рот в ухмылке мерзко кривится. Беззубой? Где там! Полно зубов. Жёлтые, острые. Звериные.
И колотушка, железом окованная, к голове Кугыжиной летит. Точнехонько так. С силой не по ветхости бабулиной. Потух свет.
Очнулся Кугыжа лежит ремнями опутанный чуть слева от печи. В печи уже огонь гудит, а бабка шустрит по хижине и под нос себе бормочет:
Рубашку ему чудную! Ага! Щас! Раздухарился заброда. Много вас таких. Ну ниче Ща мяска нашинкую-нажарю. Давненько свежатинки не забегало. Холодечика заварганю. Ишь, мосластый-жилистый! Хааароший холодечик получится. А с башки борща сварю!!
И давай тесак точить-править о край печки.
Видит Кугыжа бабка-то на бабку все меньше похожа. Космы шерстью жёсткой в разные стороны торчат, руки чуть не до колен отвисли, губы вывернулись, слюна по краям копится жёлтая. Жрать видать и впрямь сильно хочет.
«Дааа, и впрямь не простая бабка», подумал Кугыжа.
Оборотень-людоед похоже. Не по себе стало, как голову свою в борще представил. Ну котлеты, холодец ещё куда ни шло, но башка в борще, это край конечно.
Лежит, что очнулся вида не подаёт. Ремни на прочность пробует потихоньку. Хорошо держат, не дура бабка.
Дура не дура, а с голоду разум-то притупился. Подтащила за ноги Кугыжу поближе к устью печи, чтоб сподручней на сковороду лакомые кусочки метать, да в печь решила заглянуть, каково жварит.
Тут уж Кугыжа годить не стал. Взметнулся всем телом на загривок да вдарил обеими ногами чуть ниже поясницы бабке, тело до звона распрямив. Залетела бабка-оборотень головой вперёд в горнило печи, только искры шибанули. Один уголек к Кугыже отскочил. Подсобила печка, доплюнула.
Накатился Кугыжа руками, связанными, на уголек, давай ремень жечь-терпеть. Припекает, но идёт дело. На руках пережег, нож с пояса рванул. Нож наследный и на шаманском пути рядом.
Беснуется оборотень в пламени. Беснуется, визгом уши полосует, но подыхать не спешит. Режет ремни Кугыжа, торопится. Цепко держит батюшка-огонь, да долго ли ещё?
Последние путы скинул и в угол бросился, где сундук заприметил, связанным валяясь. Откинул крышку, точно, вот она, рубаха волшебная! Не спутаешь, мерцает в полумраке, нитью серебряной по ворот вышита, силой так и веет.
Схватил её Кугыжа в руки и только успел за порог выскочить, как вырвалась бабка-оборотень из печи и следом рванула.
Бросил взгляд назад Кугыжа. Мать честна!
Содрал огонь остатки человечьего обличья. Несётся страхолюдина по-звериному, землю всеми конечности когтя. Дерн брызгами! Морда сплошные зубы! Клацают, пена течёт. Шкура, обгоревшая, клочками лезет.
Поднажал Кугыжа, в ущелье заскочил. Бьёт в землю ногами, оторваться силится. Проскочить бы ущелье, там места родные считай, глядишь и прадед подсобит. А ущелье-то все не кончается, как в кольцо свернулось. Понял Кугыжа не убежать, не укрыться. Раз так, стоять надо. Крепко стоять.
Обернулся Кугыжа, протянул правую руку в сторону валашка родовая в руку легла.
Так на пути шаманском. Не все на горбу таскать надо. Руку протянул и взял в сарайке, где бы ни был. Не все. Что по праву крови легко, другое по-разному.