Что верно, то верно, такие не простужаются. Обожрался, видать, чего-то в день Крещения Господня, вот сейчас лежит и переваривает, что аж рта разявать не могёт, презрительно глянув на Исидора, проговорил Долбин.
Н-н-е-не простудился. Что не говори, а в день Богоявления крепкий мороз был, а батюшка наш, в заботе о пастве своей, невзирая на лютый мороз, благословлял нас грешников, окунающихся в святую воду, вот, видно, и простудился, не согласился с Иваном Кутепов.
Бла-ла-ла-словлял, просветлев взглядом, протянула голова. По по-по-по мо мо-мо-мо ги ги-ги-ги те-те-те, Христа ради! Люд-ди д-добрые!
Во, губы-то как трясутся. Вот вам истинный крест говорю, перекрестясь, стоял на своём Фёдор, простудился сердешный! Надо бы к нему бабку Спиридониху послать, пущай травами его отпоит.
Ему щас ковш пива, вмиг на ноги вскочит! скривился в ухмылке Долбин. А от трав Спиридонихи червуха проймёт и только-то что славно было бы. Сидел бы себе на горшке, враз забыл бы о пьянстве. Говорил вам, не выбирайте ево в председатели так нет на своём стояли. Хороший, мол, с него председатель обчества трезвости получится. И каково теперича? Вышел с него председатель-то? Вот вам! Иван выкинул в сторону мужиков кукиш. О прихожанах он заботится кабы ни так о требухе своёй, как бы больше в неё вина влить и мяса впихать.
А что и правду говорит Иван, сдвинув набекрень треух и почесав висок, проговорил Лаовка. Ни одной беседы о вреде пьянства не провёл.
Занятой он человек, вот и не провёл. Всё в церкви, да в церкви то утреня, то вечерня, то праздник какой заступился за Исидора Фёдор. А ещё и по дворам пройти надо поминки, али ещё чего другое. Попробуй, поспей за всем. Не-е-е, что ни говори, а у батюшки хлопот полон рот.
Во-во, полон рот, стоял на своём Долбин. И чё это он рот разявает? Сказать, что хочет што ли? А ну погодь, мужики, склонюсь, послухаю, что шепчет-то.
Поднесите, Христа ради, ковш пива, иначе помру, прохрипел Исидор.
Вот тебе окаянному! ткнув дулю в лицо батюшки, выплеснул злобу на Исидора Долбин. Видал?.. То-то же! Мало ты гад подколодный крови с меня попил, последнюю копейку хочешь на утробу свою содрать Не выйдет! Околеешь тута и хрен с тобой!
Что это ты, Иван, разбушевался? удивлённо воззрился на Долбина Семён.
Пива просит, злыдень этакий, ответил Долбин, и снова, приговаривая. Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! трижды выкинул в лицо батюшки дулю.
Пива?! в удивлении вскинув брови, переспросил Семён.
Пива, пива! подтвердил свои слова Иван.
Это правда, батюшка? Пива хочешь? Склонившись над Исидором, спросил его Лаовка, и тотчас отшатнулся от сивушного перегара, исторгнутого «мертвецки» пьяным попом.
Изо рта батюшки в лицо Семёна вдарил пламень перегарный, как огонь жаркий всепоглощающий из пасти змея Горыныча.
Вот оно что?.. подумал Семён. И верно сказал Иван, не от простуды болен отец Исидор, а он крепкого перепоя впал в глубокий пьяный застой. Вот назюзюкался так назюзюкался, что ни бэ, ни мэ, ни кукареку.
Ну-у-у, что говорит-то? переводя взгляд с Ивана на Семёна, проговорил Фёдор.
То и говорит, что с похмела крепкого языком почти не ворочает Пива просит, ответил Лаовка.
И что вы?..
А ничего! ответил Иван. Я ему не то, что пива, стакан воды не подам Он, злыдень этакий, козу мою выманил у меня. Сказал, что знает, кому с выгодой её продать, а на деньги вырученные тёлку купить, вот с тех пор ни козы, ни денег. Сожрал, верно, её, кормилицу мою Звёздочку.
Поп Исидор хоть и был в глубоком беспохмелье, а слухом его Господь не обделил. Всё слышал, что Долбин о нём сказал, затаил на него злость лютую.
Ну, погоди у меня! Подымусь с постели, покажу тебе, кто есть кто! Ты у меня ещё попляшешь, попомнишь слова свои паскудные! Ишь ты, козу свою дохлую вспомнил
А я ли чё ли подносить буду? Ни в жизть У меня карманы пусты, развёл руками Семён. Окромя прочего ён, зараза, общественные деньги, что собрали на общество трезвости, пропил? Пропил! Сбирали их на газеты и журналы, на всякие там карикатуры. Год прошёл И что? Не то, что журнал какой народу показать с картинками, захудаленькую газетёнку не видели. Ладно бы ещё это, так он, зараза, своим пьянством полприхода совратил. Теперича трезвенники и те в запой вдарились.