Жанна и Марина
Ночью, сопровождаемый стуком и матом, пришёл отец. Конечно, он мог прийти тихо, но согласно заведённому неизвестно с какой целью порядку предпочёл оповестить о своём появлении весь подъезд. Вначале громко и безнадёжно хлопнула входная дверь; затем по ступенькам пронёсся тяжёлый томный топот настолько обречённый, будто человек по ту сторону двери шёл на казнь; потом так же громко, издав множество звуков и стонов неотвратимой гибели, открылась и закрылась следом за отцом дверь квартиры. Тотчас же вся прихожая а вслед за нею и квартира, так как голос у отца постепенно набирал силу огласилась громами нецензурной брани. Впрочем, поток сей был временно прекращён появлением мамы. Она увела матерящегося уже чуть тише отца на кухню. Там, закрыв за собой плотно дверь, отец с мамой ещё какое-то время ругались вполголоса, быстро успокоившись. После чего, погасив свет везде в квартире, ушли спать. Однако Егор, разбуженный отцовской руганью, уснуть уже не мог. Он сел за стол, на ощупь нашёл кнопку включения магнитофона и нажал её предварительно, конечно, сделав звук как можно тише, чтобы не разбудить отца с мамой.
Наша красота, подлая судьба,
Нас ещё погубит навсегда
В дверь Марины Егор звонил, чувствуя смертельную усталость криков и неприятных мыслей ему вполне хватило за вчерашний день и ночь, и их повторения сейчас он совершенно не хотел. Дверь открылась не сразу Егор уже решил зайти позже, когда услышал так любимый собой тихий щелчок замка. Марина улыбнулась, но не так, как улыбалась до этого сейчас её улыбка была скорее вынужденной, словно исполнением обязательного при встрече ритуала.
Извини, если я не вовремя, прошептал Егор, уже готовясь услышать отпор или другое негативное слово в свой адрес он даже будто напрягся внутренне, словно ожидая страшного удара.
Проходи, Марина пропустила Егора в квартиру и сразу после того, как он поставил в углу свои любимые чёрные кроссовки и повесил на крючок возле двери кожаную куртку, проводила на кухню. Здесь она с почти неуловимой глазу скоростью налила себе и Егору чай и села за стол напротив Егора.
Я чувствую, что должна извиниться, начала Марина, чтобы не тянуть дальше это томительное и ненужное молчание. Егор промолчал он весь обратился в слух, готовый внимать каждому слову Марины.
На меня будто что-то нашло. Это как наваждение. Марина помолчала секунд пять, словно подбирая нужные слова. И, главное, я и сама объяснить не могу Если сможешь, прости, пожалуйста, она посмотрела Егору прямо в глаза, казалось, прожигая взглядом всю душу насквозь. Егор увидел в её глазах какую-то необъяснимую с точки зрения человеческих чувств тоску и страх, что после вчерашнего, надо признать, довольно-таки неприятного инцидента ничего уже не будет таким, каким было до того. Этот страх словно пронизывал Марину и её взгляд, он трепетал в каждой реснице, прятался на самом дне её полного любви с этим самым страхом пополам взора. Егор положил свою руку на руку Марины.
Конечно. С кем не бывает. Я ведь тоже могу иногда вспылить без причины.
Однако в это утро что-то явно было не так. Ещё гаже становилось Егору от того, что в сознании упорно свербила вчерашняя гадкая мысль о возможной причастности Жанны к Марининому «наваждению». Даже сегодня мысль не желала уходить; она проснулась вместе с Егором и стала напоминать о себе неотвратимо, с завидным и омерзительным, как и она сама, постоянством. Егор подошёл к Марине и обнял её.
Я ведь тебя очень люблю. И не могу представить себе жизни, в которой нет тебя. Но пойми, пожалуйста вчера мне стало действительно страшно. Я ведь боялся, что на этом всё. Дальше Егор говорить не мог; слова иссякли, хотя он чувствовал, что шли они скорее из сердца, нежели с уст. И, словно выговорившись полностью, сердце замолчало.
Егор легко, будто боясь спугнуть, коснулся своими губами щеки Марины и прошептал:
Я пойду, ладно? Зайду вечером.
По дороге домой Егор думал. А что, если и правда Жанна каким-то образом причастна к вчерашней истории? Хотя, конечно, допустить такое можно было только в кошмаре или бреду. Жанна и Марина никогда не встречались более того, они и не знали о существовании друг друга. Поэтому Жанна и не могла рассказать Марине ничего такого, что стало бы причиной внезапного, неожиданного и тем страшного взрыва, последствия которого Егор вчера ощутил в полной мере. Из раздумий Егора вывел Коля; он подошёл откуда-то сбоку и похлопал по плечу, так что Егор, погружённый в свои мысли, чуть не умер от страха. Коля был человеком, с которым Егор познакомился совсем недавно на какой-то вечеринке, посещать которые, впрочем, не любил, а пришёл просто из вежливости и чтобы отвлечься от опостылевшей, как казалось Егору, ежедневной суеты. И каждый раз, встречаясь с Колей после той вечеринки, Егор отмечал про себя, что они удивительным образом схожи. Настолько близкими оказались их интересы, и настолько одинаково они порой думали, что, казалось, в прошлой жизни были они с Колей одним целым и по какому-то недоразумению в этой жизни оказались двумя людьми, живущими в разных частях города.