Наконец солдаты, забрав все мало-мальски ценное из дома и флигеля, приступили к погрузке. Офицер в это время прохаживался перед машинами, заложив за пояс большие пальцы рук.
Когда нам понадобится еще шампанское, мы снова приедем. На усах у него виднелись прилипшие крошки, а на правой стороне подбородка пятно от желе. Все, что у вас есть, теперь принадлежит Германии.
Мишель, кашлянув, плотно сжал губы. Офицер внимательно посмотрел на него и добавил с угрозой в голосе:
Wir werden uns wiedersehen.
Никто ему не ответил. Офицера, казалось, веселило, что его не понимают. Селин снова постаралась не выдать себя. Взгляд офицера опять остановился на ней и задержался так надолго, что она почувствовала, как напрягся рядом с ней Тео, но ей удалось ни разу не сморгнуть и не дернуться до тех пор, пока немец не повернулся на каблуках и не зашагал прочь.
Потом солдаты, так же быстро, как приехали, забрались в свои грузовики, куда перед тем уложили добычу, и укатили с гиканьем и воплями. Когда все наконец смолкло и караван пропал из вида, Инес закричала, почти в истерике:
Что он сказал? Наступившая тишина была гнетущей и зловещей. Кто-нибудь знает, что он сказал?
Сказал, что мы еще встретимся, ответила Селин. Впрочем, чтобы понять, что имел в виду офицер, перевода не требовалось, угроза в его словах слышалась слишком отчетливо. Селин чувствовала, как даже под жарким солнцем Шампани кровь у нее леденеет в жилах.
Глава 5
Июнь 2019
Лив
Тебе необходимо это прекратить, сказала бабушка Эдит.
Лив повернулась в изумлении. Она смотрела в иллюминатор на темное небо над Атлантикой, пытаясь понять, когда над восточным горизонтом покажутся первые лучи рассвета, и не подозревала, что бабушка перевела спинку своего кресла в вертикальное положение и в приглушенном свете салона первого класса пристально рассматривает внучку. Уже несколько часов они летели рейсом «Дельты», но Лив так и не уснула, хотя шикарное кресло, раскладывающееся в полноценную кровать, оказалось даже удобнее, чем она предполагала.
Я не знала, что ты тоже не спишь. Лив положила ладонь на бабушкину руку холодную, покрытую гусиной кожей, и машинально потянулась за одеялом, которое соскользнуло бабушке на колени.
Не надо, остановила ее бабушка Эдит. Со мной все хорошо. А вот с тобой нет. Ты раскисла.
Не раскисла. Просто грущу.
Об этом никчемном Эрике?
О том, Лив постучала по ногтю большого пальца, что я теперь не понимаю, кто я.
Ради бога, Оливия, надеюсь, ты не имеешь в виду, что привязалась к этому ничтожеству? Когда умер твой отец, твоя мать меняла мужей как перчатки, но ты, по-моему, не такая.
Лив посмотрела на нее:
Нет, просто все это настолько меня ошеломило, что я еще не совсем пришла в себя. Мне сорок один год, у меня ни мужа, ни детей, ни работы. Не думала, что до такого доживу.
Ну, да, если позволить Эрику все у тебя отобрать, победа останется за ним. Бабушка Эдит покачала головой и нажала кнопку вызова. Поистине жестокое разочарование.
Подошла стюардесса, явно спросонок, тушь смазана, волосы прилипли к щеке. Но бабушку Эдит это не смутило: она сухо потребовала принести джин-мартини и соленые крендельки. Лив прикусила губу. Стюардесса доставила заказ в мгновение ока, зевнула и вопросительно посмотрела на Лив, но та лишь поежилась. Наверное, никому не под силу сладить с миниатюрной нестареющей француженкой, хлещущей алкоголь, словно американский рекламщик 1960-х.
Так на чем мы остановились? спросила бабушка Эдит, сделав немаленький глоток коктейля уже третьего с начала полета. Секрет ее долголетия определенно заключался в том, что она регулярно проспиртовывала собственную печень. Ах да, на твоей меланхолии. Мать всегда говорила, что женщине нельзя жаловаться, а надо решать проблемы самостоятельно. По-моему, очень хороший совет, хотя, признаться, я не всегда ему следовала.
При всем уважении к твоей матери, бабушка Эдит, может ли быть, что ей приходилось сталкиваться с такими проблемами, как бесплодие и муж, которому стал противен ее вид?
Нет, дорогая, ей довелось иметь дело всего-навсего с гибелью брата на Первой мировой, чудовищными обстрелами каждую ночь и моим отцом, который вернулся из-под Вердена наполовину слепым и срывал злость на ком попало.
Лив посмотрела на нее с изумлением: