Он угостил меня вином и долго, смеясь, рассказывал, как один из его помощников перепутал близнецов, разбирая дело о наследстве.
Самое смешное, Сигню Regina (царица), это то, что близнецы эти разного пола! Вообрази, Сигню, мужчина и женщина! Ох, как они ругались! И так чуть не подрались ещё хохотал он, вытирая слёзы, выступившие на морщинистых веках.
Я поцеловала весёлого нашего законника, сто лет проживёт с таким нравом человек.
Последних, перед сном я посетила Хубаву и Ганну.
Что ж удумала, касатка, почему одна едешь, неопытных лекарей взяла, а нас Хубава обняла меня.
Некого там лечить будет, Хубава. Никто чуму не лечит, не знаешь будто.
Зачем они тебе тогда? удивилась Ганна.
Чтобы душа у тех, кто остаётся была спокойна.
Хубава внимательно разглядывала меня:
Не то что-то с тобой, детка. Будто сделала что Расскажи. Кому ещё и сказать, как не нам, Хубава хмурилась, вглядываясь в меня.
Но я только обняла их обеих, пряча выступившие слёзы на их щеках и начавших седеть волосах
То, что я сделала, останется со мной, никто не узнает никогда.
Этой ночью такой по-летнему короткой мы не размыкали рук, губ и глаз. Я уже не умолял её остаться. Об этом всё было сказано столько раз, что эти слова болели в горле.
Я не просил поскорее вернуться это не в её власти, и ничего не мог поделать с болью всё теснее сжимающей моё сердце. Я только хотел наглядеться на неё, надышаться ею. Я ничего не мог больше. Я провожаю Сигню на битву с непонятным мне, ужасным врагом. Я её, не она меня. Эта дикая неправильность, эта несправедливость не могла никак улечься в моей голове, в моей душе.
И, когда утром я смотрел вслед уходящему отряду, поднявшему пыль на дороге, и Боян накинулся вдруг на меня с упрёками, я не знал что ответить ему.
Что я мог сказать ему, преданному другу, скальду, написавшему сотню или две уже песен, сказок и баллад о ней? Что я мог сказать, почему я отпустил её?
Разве её удержишь, Боян? только и мог сказать я с болью в дрогнувшем голосе. Она считает это долгом дроттнинг. Долгом лекаря, я посмотрел на него и повторил то, что он знал не хуже меня: Разве её можно удержать? Эту птицу?
Я уставился на Сигурда после этих слов. Значит, не один я так чувствую её, птицей, готовой взмахнуть большими крыльями и исчезнуть в недоступной высоте Но почему я удивляюсь этому совпадению наших с ним чувств? Я давно знал, что очень многое из того, что касается Сигню, делает нас с ним похожими
Я несколько дней ходил за Сигню, умоляя взять меня в этот поход. Преследовал её, пока она не разозлилась и прикрикнула, чтобы я не вязался и отстал, не мешал ей подготовить всё. Будто пощёчину влепила.
А вчера пришла ко мне сама. Я был в своей горнице и, тоскуя, любовался берёзой, моей немой подругой под окном, шелестящей своими прекрасными ветвями-косами. Мне не писалось и не сочинялось, тоска бродила во мне, как незрелое хмельное.
Окно было распахнуто по случаю жары, пришедшей на смену дождям. Я смотрел на мою берёзу и думал, что вот завтра уедет Сигню и когда я увижу её когда я увижу её, услышу голос, её переливчатый смех. Вот ты останешься длиннокосая, а Сигню
Как я проживу это время? И сколько это будет времени?.. А она не захотела даже, чтобы я хотя бы эти часы перед отъездом был при ней В битвы позволяла ходить с ними, а в этот странный поход взять отказалась.
И что мне теперь? Сочинять? Петь? Когда в горле ком, от которого я даже дышать не могу? Будто чёрный демон сдавил грудь, сдавил мне сердце. С чем я останусь, чем вдохновляться, жить, дышать буду? Когда я несколько лет уже существую только потому, что она рядом
Может тайком увязаться за ними?..
Да как увяжешься, с воинами идёт, у них у всех нюх псиный, на первом же повороте отправят обратно И кордонов уже наставили, ни одна мышь не прошмыгнёт
И среди этих мятежных, путанных и обидчивых мыслей моих, Сигню вошла ко мне. У самой двери опустилась на лавку, что стоит у стены. Тут сидела, после того, как Гуннар, проходимец, вздумал лапать её. Никому не сказала больше, один я знал, а всё равно Сигурд всё почувствовал. Про меня он не чувствует только.
Коса распустилась, оконечье потеряла что ли? Платье из тонкого теперешнего льна, простое, но с вышивкой, васильки, ромашки, даже рун нет в узоре. Серьги запутались в завившихся у лица волосах. Бледная немного, как все последние дни. И глаза тёмные. И не смотрит на меня.