Мы молча прошли через двор, по терему, где в коридорах Сигурд так цыкнул, что разбежались все челядные прятаться по углам.
Ты что дурака из меня делаешь?! зарычал Сигурд, едва мы вошли в наши покои. Зачем заставила девчонку соврать мне, думала, не пойму?
Надеюсь, ты не прибил её? спросила я, как можно тише и спокойнее.
Но по-моему моё спокойствие только сильнее заводит его. Боги, Сигурд, что ты взбеленился?!
Перестань! рыкнул Сигурд. Что ты делаешь?! Все про вас с Гуннаром болтают, а ты ехать вслед за ним в Норборн хочешь?! При алаях выскакиваешь с этим?!
Да ты что, Сигурд! я едва не задохнулась от несправедливого обвинения. Кто про нас с Гуннаром болтает?! Один Ивар, сволочь и мразь, и тот от злобы и из мести!.. Что о нас могут болтать?! воскликнула и я тоже. Здесь, в этих отдалённых от других покоях, нас слышать не могли. Сигурд с умом в своё время их выбрал.
Не смей так больше делать! вскричал Сигурд.
Да что я сделала?! За то, что встряла в твой разговор прости, не должно было Но я действительно подумала, что там эпидемия может быть Но Гуннар ехать к нему в Норборн?!.. Это последнее, что я хотела бы сделать! продолжила защищаться я.
Он прищурился ещё пылая:
Так ли?!
Теперь я взбесилась. В моей голове будто взорвалось:
Пошёл к чёрту!
Я никогда так не говорила с Сигурдом.
Но и он никогда ещё не говорил так со мной. Ревновать к Гуннару Что же это такое!? И ведь не оправдаешься, так он в голову себе вбил! Три месяца уж как Ивара нет в живых, как Гуннар в Норборн уехал, а он сегодня вдруг услышал в моих словах то, чего нет и не могло в них быть.
И ведь знает, что нет ничего, а себя изводит. И меня решил
Или это то, о чём говорил Боян сегодня: «Ты как птица» Но не Сигурду же бояться, что я «ускользну»!
Что мне делать с этим теперь? Птица Сами Свана назвали. Но ведь ты, Сигурд, в мои Лебеди просился. Неужели думаешь, мне нужен кто-то кроме тебя?.. Что-то кроме тебя, твоей любви? Не можешь ты так думать! И не думаешь! Но говоришь!
Я направилась к двери, хотела выйти и хлопнуть изо всех сил. Но он схватил меня. Он никогда не делал так Однажды было похожее на эту ярость, в ночь, когда родился Бьорни у Агнеты с Берси, но даже тогда он не рвал одежды на мне. А сейчас в стороны полетели разорванные на четыре лоскута разом платье и рубашка под ним
Я растерялась вначале, но потом из одного упрямства и обиды упёрла руки ему в грудь, но моё сопротивление преодолено было очень быстро
И что же обоюдное наслаждение, настигшее нас одновременно и быстро, затопило до краёв обоих, вырываясь из глоток вскриком-рыком
И едва эта волна схлынула, с ней ушла и обида и злость, нежность залила нас негой
Ты любишь меня? спросил я, понимая как глупо и по-детски, должно быть звучит мой вопрос.
Сигню посмотрела на меня. Глаза её светятся, как почти всегда, когда она смотрит на меня.
Я люблю тебя. И я говорила тебе. А вот ты никогда мне не говорил шепча, улыбается она.
Я не говорил ей, что люблю её? Не говорил?! Неужели, не говорил? Во мне почти ничего больше нет, кроме этой любви, а я даже не признался ни разу?
Ты простишь меня? спросил я, и опять по детски выходит. Я беру её руку в свою. Она раза в два, наверное, меньше, но не слабая, не хлипкая рука.
За что? она пожала мою ладонь, так тепло, надежно от этого Я не верю, что ты ревнуешь к Гуннару.
Да провались он, Гуннар, к Норборнским чертям поморщился я. Не о нём я. Вот за это. За злость, за платье разорванное, насилие
Она засмеялась, обнимая меня:
Ты взбесился, я взбесилась, какое там насилие она целует мой горячий ещё висок. Но вот злиться так не надо больше. Тем более без причины. Никогда не будет причины.
Без причины. Я обнимаю её, разогретую моими ласками, размякшую в моих руках:
Мне кажется, ты ускользаешь всё время, говорю я. Мне снится иногда, что ты взлетаешь, взмахивая большими крыльями. А я бегу за тобой по земле и не могу догнать. Ты всё выше, а я бегу так, что сердце вот-вот лопнет от напряжения
Она вдруг пугается почему-то, заглядывает мне в лицо. В глаза темнеющими глазами. Огромные зрачки
Что, правда, видишь это во сне?
Нехороший какой сон, подумалось мне. Какой нехороший сон Может, я скоро умру?
Так страшно мне стало в этот миг: лететь вот так, как он видит, одной. Одной как это страшно, Сигурд, милый, расстаться с тобой