Что это? спросила одна из женщин.
Ось земли, с самым серьёзным видом пояснил учёный. Я воткну её в лёд на полюсе конечно, если мы его достигнем.
Мужчины заухмылялись, оценив мрачный юмор их предводителя.
И мы его достигнем! громогласно заявил сибиряк.
У меня будет просьба оставить свои мобильные телефоны в самолёте, тем более что они вам больше ни к чему. Заодно, не забудьте снять обручальные кольца, если они есть, и прочие металлические украшения. Соприкосновение металла с кожей на арктическом морозе нежелательно.
Раздались обиженные возгласы дам и лёгкий ропот мужчин. Улыбчивая брюнетка Катя посетовала на то, что она лишится общества своего любимого смартфона на целых пять дней, а это равносильно безумию от «снежной» болезни, но сибиряк Егор, ласково положив ей свою огромную пятерню на плечо, попытался успокоить девушку тем, что сенсорный гаджет всё равно быстро зависнет или разрядится в условиях жестокого холода, что, впрочем, мало её утешило.
Теперь я попрошу всех сверить часы, сказал Фридман. На моих без четверти двенадцать.
Именно последняя просьба вызвала наибольшее замешательство у собравшихся, поскольку наручные часы оказались только у одной девушки по имени Лена.
Вот вы и попались, сказал Герман. Я же просил всех снять с себя любой металл.
Мы выступим ровно через полчаса, закончил учёный, отобрав у девушки небольшие механические часики. Никаких задержек, мне дорога каждая минута. Поэтому советую быстрее примерить лыжи и приготовиться к переходу.
Светлана подошла к Эдуарду, грустно улыбнулась и передала ему свой телефон в розовом корпусе и аккуратном светлом чехле.
Сохраните, пока мы не вернемся?
Конечно! просиял Макарченко. Я буду ждать вашего возвращения, Света.
Здесь?
Насколько я понимаю, нет. Вы уходите на несколько дней, а мы летим в Хатангу. Но я точно знаю, что как только ваш радист свяжется с ледовым аэродромом, а затем и с нами, мы вылетим за вами обратно. Только не потеряйтесь во льдах!
Я думаю, если мы потеряемся, о нас не забудут.
В этом уж будьте уверены, пообещал второй пилот.
Спасибо, Хаски!
Девушка присоединилась к своей группе, а Макарченко с непонятным тяжёлым чувством вернулся в кабину экипажа. Там в это время оказался один обычно немногословный и угрюмый, сорокапятилетний штурман Веселовский по прозвищу Весёлый, склонившийся в своём углу за креслом командира над какими-то записями.
Облокотившись на его этажерку, Эдуард молча вперил в него гипнотический взгляд и не сводил, пока штурман не поднял на него удивлённые глаза.
Тогда Макарченко спросил:
Весёлый, а ты сам-то что думаешь по поводу этих полярных тестов?
В каком смысле?
НИИ полярных исследований. Это что-то новое.
Новое? ухмыльнулся штурман. Ну, может, и новое, да не совсем. По-моему, тут замешана «оборонка». Военные заказывают какому-то полярному НИИ регулярные тесты, проверку на живых людях в условиях Севера. Я думаю, проводят какой-то отбор, испытывают скрытые силы, ну там пробуждают тёмные инстинкты, сверхспособности.
Мне кажется, полюс не самое лучшее место для таких испытаний, заметил Эдуард. Тут и без военных тестов опасно бороться с природой приходится ежеминутно. Да и холод просто собачий!
Тут опасно, ты прав, ответил Весёлый. Бывает, и люди пропадают. Слышал от одного старожила, что десять лет назад пропала целая экспедиция со станции. Самое интересное, что когда прилетели спасатели, там нашли лишь пустые дома и палатки, но от самих полярников не осталось и следа. Странно было всё это видеть нетронутые домики в ясную погоду, работающие радиаторы, а вокруг ни души, как будто все провалились под лёд.
И что ты думаешь об этом? с интересом спросил Эдуард.
Знаешь, могу точно сказать тебе только одно. Нансен был в чём-то прав. Полюс это довольно тёмное место на карте мира!
Глава 2
В пятнадцать минут первого группа лыжников из двенадцати человек вышла в открытую снежную пустыню, покинув ледовый аэродром. Группой руководил Царицын, не расстававшийся с прибором GPS. За ним следовали спортсмены, замыкали же шествие Фридман и радист из бригады Царицына. Спортсмены тянули за собой сани с грузом, состоящим из лёгких скрученных палаток и съестных припасов. Воду никто не взял она была здесь повсюду, хотя Герман строго-настрого приказал не брать в рот холодный снег, а растопить и вскипятить его на первом привале.