Максим пошел назад. Он понимал, что отец не похвалит его за то, что отдал деньги под честное слово, но с другой стороны, сам и виноват, что не отложил товар. «Ну да ладно, Бог не выдаст, свинья не съест. Зато нашел мужика, который подпятный кирпич изготовит, тоже дело важное» думал про себя парень.
Господин Титов, откуда путь держите?
Максим остановился, повернул голову. Рядом с ним остановилась крытая повозка. В ней гордо восседала купчиха Черепанова. Она отворила дверцу кибитки, явно хотела поговорить.
К дому направляемся, уважительно ответил молодой человек.
Купчиха сверкнула глазами.
Не желаете поехать со мной? Могу подвезти до самой избы.
Простите великодушно, Максим даже оробел, мне как-то неудобно.
Полезай, вижу, что тяжело тебе с мешками. Что несешь, гвозди?
Нам пока гвозди не надобны, мы не плотники, а каменщики, ответил Максим.
А что же тогда?
Деньги!
Продал, что ли, чего?
Нет, купил, а это остаток, вот и пру назад этакую тяжесть.
Так вот оно что. А мне как раз медь нужна, не хочешь ли разменять?
Мне неловко как-то.
Ладно, купчиха снова стрельнула глазами, отсчитай рубль, я завтра в монастырь на богомолье иду, раздам нищим.
У меня только пятаки, предупредил Максим.
Еще лучше, нищие будут только рады. Нонеча на полушку ничего и не купишь, а тут барыня пятаком одарит, век молиться за меня будут.
Максим развязал один из мешков, отсчитал двадцать пятикопеечников.
Куда скласть?
Отдай кучеру!
Максим протянул деньги вознице, тот сунул их в какой-то ящик на облучке.
А теперь садись, господин Титов, прокачу.
Максим покраснел, он подумал, что рубль, который он отдал вознице пропал, но попросить закончить размен у купчихи он не решился. Титов залез в повозку, сел напротив Черепановой.
Гони, скомандовала она, и кучер, хлестнув коней, погнал к дому.
Если бы не крытый полог возка, сидящие задохнулись бы в пыли, а так ничего, только трясет на ухабах.
Забыла совсем, Черепанова улыбнулась Максиму, вот вам за размен.
Она достала ридикюль, откуда только в тотемской глубинке такая вещица, открыла его и протянула Максиму новенький серебряный рубль с портретом императрицы Екатерины.
Титов с благодарностью принял монету, повертел в руках, заметил, что локон на прическе императрицы точь-в-точь как у Черепановой, и одета купчиха не как дома, не по старой русской моде, а в платье из тонкой персидской ткани в несколько рядов.
Буду хранить этот рубль, зачем-то сказал он.
Почто же?
Да так, на память, смутился Максим.
Ну, подумаешь, рубль, не велика память, память это другое, это чувство волнительное, когда вспомнишь о чем-то, и на душе томно становится. У тебя были такие воспоминания?
Не было, честно признался Максим.
Будут еще, улыбнулась купчиха и опять стрельнула глазами.
Приехали, барыня, крикнул с облучка возница.
Максим выглянул в окно. Повозка остановилась напротив избы, где они с отцом проживали но время строительства. Хозяйка дома готовила и стирала на них. Они платили ей по копейке в день за постой, по пятаку за еду и все остальное.
Артельные мужики конечно жили попроще, в одной общей избе и готовили сами по очереди, но ведь Титовы не ровня простым каменщикам. Федор старший в артели. Максим вообще грамотей, не хуже писаря дела понимает.
Прощайте, Максим Федорович, сказала Черепанова, придете за деньгами к Василию Яковлевичу, заходите и ко мне, откушать чаю со сладостями.
Всенепременно, ответил Титов младший и покраснел.
Он вышел из повозки, прихватив мешки с медью, и отправился к дому. В кармане камзола у него лежал серебряный рубль с портретом императрицы с локоном, похожим на тот, что ниспадал на грудь купчихи Черепановой.
Отец встретил сына недовольным ворчанием:
Где кирпич? Дело стоит!
Завтра к полудню подвезут. Я уже заплатил за него.
Ой ли? усомнился Титов-старший.
Не сомневайся, мне за этого мужика сама госпожа Черепанова поручилась, соврал Максим.
Матрена Ивановна?
Она самая, вот, Максим запустил руку в карман и достал монету, рублем меня одарила, до дому подвезла и вообще по имени-отчеству величала, со всем уважением.
Вот оно как? удивился Федор Титов. Это неплохо, коли барыня благоволит, Василий-то Яковлевич хворает, не дай Бог, что случится, от нее будет зависеть наша работа.