Гера: Я за нее.
Витёк: иголку с ниткой. Я знаю, ты всегда с собой носишь.
Гера (голосом Колдобиной): Нитки белые или черные, мальчики?
Витёк: Лучше белые шов не так заметен будет.
Хрюк гогочет.
Гера (гробовым голосом): И тогда Витёк вспарывает Маринке брюшную полость, вырезает аппендикс, и быстренько зашивает. Хрюк в это время стоит на подстраховке с бутылкой водяры, которую вливает в горло больной по мере необходимости, страдая при этом больше самой оперируемой.
Хрюк: Один кубик водки? Два кубика водки? целый стакан?
Витёк: Скальпель?
Гера (за Колдобину): Есть скальпель.
Витёк: Зажим?
Гера: Есть зажим.
Витёк: Противогаз?
Гера: Есть противогаз Стой, Витёк, какой к чертовой матери противогаз, когда ты Маринке аппендикс вырезаешь? Я тебя пытаюсь из преисподней вытащить, а ты чего выкаблучиваешь?
Витёк (вытирая пот со лба): Спокуха! Хирургическое вмешательство завершено успешно. Те не менее борьба за жизнь больной продолжается. Необходимо как можно скорей доставить Маринку в амбулаторию, для принятия антибиотиков и измерения внутричерепного давления.
Хрюк (мужественно): Мы поплывем.
Гера: А небо в это время застилает жуткая грозовая туча, из которой бьют длинные молнии. Река, и в другое время шумная и быстроходная, становится полностью непроходимой. Нет, природа, шалишь! Для спасения бывшей одноклассницы мы с Хрюком решаем рискнуть и пускаемся в полный превратностей и неожиданностей путь. Плавсредство отчаливает, но ему не суждено достигнуть городской пристани. В пути из-за отсутствия антибиотиков Маринке становится невмоготу, и девушка да будет река ей пухом! отходит в лучший из миров, в то время как мы с Хрюком, не зная об этом и полагая, что Маринка всего лишь потеряла сознание, пытаемся догрести хотя бы до противоположного берега. Тщетно! Девятый вал переворачивает лодку. Мы с Хрюком, оказавшись в воде, из последних сил поддерживаем бездыханное Маринкино тело на поверхности воды, пока сами не пускаем пузыри.
Хрюк (якобы глотая мутную речную воду): Буль. Буль. Буль.
Маринка: А Витёк?
Гера: Витёк, ты чего молчишь? Монолог, пожалуйста.
Витёк: Они погибли? Или они не погибли? Кого ты пытаешься обломать извините, обмануть, мой разум? Ты, Виктор, всю жизнь мечтал стать медицинским работником, и вот теперь, когда волею судеб в твоих руках оказалась жизнь одноклассницы, не смог ее спасти. Я знаю, я чувствую, они не доплывут, а если даже доплывут, Маринка скончается в лодке от общего сепсиса брюшной полости, так и не придя в сознание. Моя жизнь тоже закончится с Маринкиной смертью, ибо зачем мне жить, если я не сумел спасти своего первого пациента? Любой врач держит экзамен на первом пациенте: если пациент выздоравливает, врачебная карьера открыта, но если нет Нет, нет какое ужасное слово! Нет означает: мне никогда не стать врачом, не взять в руки ингалятор, не поставить больному клизму, и это мне, студенту-четверокурснику Медицинского института, потомственному медику в первом поколении. Никогда не взять в руки клизму? Но зачем тогда жить?
Выхватывает нож, торчащий у себя в животе, и всовывает обратно.
Падает, сраженный.
Гера: А Колдобина в это время кричит: «Витя, Витя, любимый! Не надо, умоляю тебя».
Витёк (с трагической миной): Поздно, Колдобина, я сделал себе харакири.
Якобы умирает.
Сцена 7
До суда праведников остаются считанные секунды.
Гера: Запомнили, как дело было? Но предупреждаю: не халтурить, врать слаженно, иначе загремим в тартарары дружной кодлой. Усекли?
Витёк: Да усекли мы, усекли
Хрюк: Спаси меня, Господи!
Маринка (шмыгая носом): Какие вы все-таки
Гера: Если пройдет гладко, можем сами в праведники выбиться. Вот это будет номер: мы праведники и сами решаем, кого казнить, кого миловать. Представляете, а?
Маринка: Мечтать не вредно.
Дверь приотворяется, но ненадолго происходит заминка. Раздается легкий хлопок, знаменующий появление новопреставленной души.
Хрюк: Как, еще кто-то?