— Я хочу знать все о Вентворте, — заявил Мейсон. — Это может оказаться важным. Выясни, кто были его друзья, с кем он вместе работал, как жил, его привычки и как он гонялся за тем, что считал счастьем.
— Я уже немного занимался этими вопросами, — объявил Дрейк. — Это часть рутинной работы, связанной с порученным тобой делом о чеке. Кое‑что было очень легко выяснить. Я предполагал, что эта информация может тебе потребоваться.
— Что у тебя есть сейчас?
— Немного. Он был женат и имел какие‑то неприятности дома.
— Разведен?
— Нет. В этом‑то вся проблема. Его жена, наполовину мексиканка, — красавица. Оливковый цвет лица, отличная фигура, блестящие черные глаза.
— И дьявольский характер, — добавил Мейсон.
— И дьявольский характер, — подтвердил Дрейк. — Они стали жить раздельно чуть больше года назад. Они не могли прийти к соглашению по поводу раздела имущества.
— Почему она не обратилась в суд, чтобы суд выделил ей какую‑то часть?
— Вентворт оказался слишком хитер.
— Немало более умных и хитрых мужчин, чем Вентворт, попадались на крючок, — заметил Мейсон.
— Но не такие мошенники. Вентворт знал, что к чему. Очевидно, Хуанита хотела выйти замуж за некого Эверсела, Сиднея Эверсела. У него очень широкое поле деятельности. Он проводит много времени с компанией любителей яхт, у него имеется своя собственная, он частенько ходит в круизы, гостит на других яхтах. Хуанита познакомилась с ним во время одного из круизов в Каталину. Похоже, они сразу же сошлись. Хуанита импульсивна. Вентворт возражал. Хуанита и Вентворт не могли достигнуть соглашения, через два месяца они стали жить раздельно.
— А в это время она встречалась с Эверселом? — поинтересовался Мейсон.
Дрейк пожал плечами и продолжил:
— Вентворт нанял детективов. Хуанита не стала подавать на развод. Делай выводы.
— А где находилась Хуанита, когда убили Вентворта?
— Не знаю. Я работаю над этим вопросом.
— Что еще?
— Вентворт не жил отшельником. Ты сам знаешь, Перри, мой дом — моя крепость, также и на своей яхте ты можешь делать что угодно. В яхт‑клубе устраиваются очень буйные вечеринки. Надо уж очень разойтись, чтобы кто‑то сказал хоть слово. Там бывают только владельцы яхт и их гости. Сторожа рано ложатся спать и обычно плохо слышат. Они плохо видят и плохо помнят, если ты понимаешь, что я имею в виду.
— Ты хочешь сказать, что Вентворт водил женщин на свою яхту?
— Толпами, — кивнул Дрейк. — Мне кажется, что перед последним отплытием яхты там тоже находилась гостья. Никто не знает, что случилось. В Вентворта выстрелили, и он решил выйти в море? Его убили посреди залива, а потом убийца просто ступил в воду? И та, и другая версии кажутся идиотскими. Я сейчас пытаюсь выяснить, кто же все‑таки был у него на яхте прошлой ночью. У меня есть зацепка. Вчера вечером в яхт‑клуб приезжала одна молодая женщина, которая несколько раз до этого поднималась на борт «Пеннвента» и которую в лицо узнают некоторые члены яхт‑клуба. Один из них видел, как она выходила из машины.
— А он знает, кто она?
— Или не знает, или говорит, что не знает, но с ним еще не поработала команда окружного прокурора. Когда они им займутся, то, возможно, получат результаты. Над этим вопросом, только с другой стороны, трудится несколько моих парней.
— Мне кажется, что этот аспект дела не так важен, — заметил Мейсон.
— Насколько я понял, Перри, ты хотел получить всю информацию?
— Да.
— Но это ее часть.