Ну бабушка моя какая вам разница, в конце концов, расплывчато ответила она.
Егорша задумчиво почесал затылок:
Да никакой, конечно, но у нас тут деревня небольшая, все, так сказать, наперечёт Интересно просто, и немного подумав, спросил, проявив при этом немалую сообразительность: Прасковья?
Энджи испытующе заглянула в его единственный доступный глаз в поисках страха или неприязни, но кроме похотливости и любопытства ничего не увидела.
Да, решилась она.
В ожидании его реакции девушка не отрывала глаз от оплывшего лица, но на нём не дрогнул ни один мускул.
Значит, помёрла протянул Егорша.
Ну да, приободрилась немного Энджи.
Он посмотрел на неё исподтишка, похотливость в его взгляде сменилась на иную страсть. Образцово-показательно вздохнув, он, изображая печаль и сочувствие, проникновенно произнёс:
Вряд ли вам, девушка, тут с этим кто-нибудь поможет.
Это почему? поинтересовалась она.
Таких, как она на кладбищах не хоронят.
Это каких «таких»? чувствуя недоброе, спросила Энджи.
А вы что ли не знаете, кем была ваша бабка? усмехнулся Егорша.
И кем же? спросила она.
Егорша поманил её пальцем, чтобы она подошла поближе и зловеще прошептал на ухо:
Ведьмой!
Чушь какая! возмущённо отпрянула Энджи, едва не задохнувшись от сбивающего с ног запаха перегара исходящего от собеседника. И вы верите в эти суеверия?
Я-то нет, но люди говорят уклончиво ответил он.
Нет, но это Средний век какой-то! возмутилась Энджи. И что же мне делать?
Похороните в лесу, дал совет Егорша, и решил немного надавить на дамочку: здесь вам не позволят это сделать, ещё и камнями побьют.
Камнями? не верила своим ушам Энджи.
Ага с большим воодушевлением кивнул он.
Хоть они и были заняты разговором, но не смогли не заметить, как из дома Балашихи, постукивая перед собой посохом, вышел слепой старик.
Глава 8
Энджи, стараясь не выдать своего присутствия, предусмотрительно отошла в сторону, давая старцу дорогу. Недавняя сцена с крестом не вызывала у неё желания снова общаться с этим выжившим из ума дедом.
Егорша тоже притих, ожидая, пока старик отойдёт подальше.
Кто это? шёпотом спросила его девушка.
Это дед Прокопий, ответил он вполголоса, вот кто мог бы вам много чего рассказать про вашу бабку, ведь, говорят, именно она его ослепила. Странно, куда это он пошёл, я его уже лет сто на улице не видел.
Его дочь умерла.
Бабка Балашиха? А вы откуда знаете? оживился Егорша.
Я как бы при этом присутствовала, зашла спросить насчёт похорон, а она вдруг начала кашлять и всё.
То есть умерла не без вашего участия? вперился он в неё единственным глазом.
Что значит «не без моего участия»? искренне возмутилась Энджи, я её даже пальцем не трогала!
Похоже, вам этого и не нужно
Вы на что намекаете? начала она сердиться.
Увидев её разгорающиеся от ярости глаза, Егорша не на шутку струхнул:
Спокойствие, только спокойствие, засуетился он, вам нельзя злиться, дышите, раз-два
Энджи всё ещё была возмущена такими несправедливыми подозрениями, но что-то в словах и в поведении собеседника заставило её к нему прислушаться. Она сделала глубокий вдох, затем выдох, затем ещё один вдох и выдох. Закипающая ярость стала затихать, сердце вернулось к нормальному ритму.
Вот и хорошо, с облегчением выдохнул затаивший дыхание Егорша, видимо, вы не всё знаете и поэтому не понимаете, что происходит.
Вот уж точно, согласилась она, буду рада, если вы меня просветите.
Хорошо, кивнул он, и с похоронами помогу, но сейчас нам пора сваливать.
Почему? удивилась Энджи.
Вон видите, кивнул он в конец улицы, идут
Там, куда показал местный пропойца, действительно появилась процессия, возглавляемая дедом Прокопием. Высокий, старик, опираясь на посох, вёл за собой несколько старух. Судя по их лицам, настроены они были довольно решительно. Внушительный рост старца, высокоподнятая голова и развивающаяся седая борода вызвали у Энджи ассоциацию с пророком Моисеем, изображение которого она когда-то разглядывала в красочной детской библии.
И что? механически спросила она, не в силах оторвать взгляд от этой библейской картины.