А-а-а-а!
Казалось, от натуги лопнут вены, напряжение сделало мышцы каменными, пальцы занемели. Я упирался пятками в утрамбованный грунт, тянул всем корпусом и руками. Рядом, страшно оскалившись, изо всех сил тащил Войцех. Но сволочная платформа не сдвинулась и на сантиметр.
Обессилев окончательно, мы рухнули на землю.
Будь ты проклята, скотина круглобокая! нервы не выдержали.
Не вставая, я взял автомат, направил в темноту и посмотрел на экран. Противник приблизился, но время ещё оставалось.
И тут мои глаза расширились от ужаса.
В черноте ночи вдруг зажглась звезда и устремилась к нам. Враги, кем бы они там ни были, сделали именно то, чего я так опасался: выстрелили подожжённым ядром.
Может быть, вспышка страха подстегнула соображалку, но в голову пришла идея. И, выхватив нож, я кинулся выскребать грунт под колесами платформы. Ведь нам не хватало какой-то малости, чтобы начать движение, и небольшой уклон поможет. В голову почему-то не пришло, что колеса, наоборот, могут застрять в углублении. Я решил довериться интуиции, а Войцех мне. Он тоже взялся за нож.
Когда стало светлее, я увидел, что стесал достаточно и уклон есть.
Ложись! крикнув, я бросился прочь, молясь, чтобы ядро не попало в цистерну.
Залёг в нескольких метрах и закрыл голову руками. Грохнул взрыв, земля вздрогнула. Я тут же развернулся. Взлётка была усыпана горящими обломками. Через секунду полыхнуло топливо вылившееся из первой цистерны. Я невольно отшатнулся и рванувшего в небо столба пламени. К счастью, предыдущие ядра засыпали большую часть «горючки» землёй, и вместо огненного озера появились лишь полыхающие лужи.
Только теперь наши самолёты, да и мы сами, стали отличными мишенями. И времени, которого только что вполне хватало, в одно мгновение не осталось совсем.
Вскочив, я схватился за ручку грузовой платформы. Войцех уже был рядом. Закричав, мы начали тянуть. Отчаянно, превозмогая боль в суставах, напрягаясь до темноты в глазах. Медленно, буквально по миллиметру, колёса начали двигаться. Но радоваться рано. Сейчас будет углубление
На миг стало легче. Я ждал этот момент.
Рывок! крикнул, чуть согнул ноги и резко распрямился.
Доля секунды, когда решалась сама наша судьба: застрянут ли колёса.
Будто балансировал на краю пропасти.
Пан или пропал, жизнь или смерть.
Мироздание размышляло, раздумывало, нужен ли ему ещё Роман Афанасьевич Златов. Прикидывало и так и сяк. Примерялось, просчитывало и, наконец решило: нужен.
Платформа застопорилась на мгновение, а потом покатилась. Мы тащили её не оглядываясь, не обращая внимания на гудящее за спинами пламя. Шаг, ещё шаг, ещё Вдруг Войцех бросил ручку и закричал.
Я сразу посмотрел и увидел, что на нём горят штаны. Сине-оранжевые языки пламени жадно тянулись вверх. От лодыжек к коленям и дальше к поясу.
Я кинулся на помощь напарнику. Сорвав с себя куртку, стал сбивать ей огонь, а Войцех быстро стягивал одежду. Побросав всё в кучу, он принялся засыпать её землей. Когда совместными усилиями нам удалось погасить пламя, мы замерли над дымящейся грудой. Потом я оглянулся. Грузовую платформы мы оттащили не очень далеко, но места «Беркуту» хватало.
Пора взлетать.
Ага, согласился Войцех, тяжело дыша.
Он подобрал остатки одежды, мы переглянулись.
Оба мокрые, грязные, в саже, он вообще в трусах и ботинках
Я смеялся пока бежал к «Беркуту» и слышал, как гогочет напарник, направляясь к своему «Шмелю».
Моя пассажирка встретила меня испуганным взглядом, но ничего не сказала.
Я бросил оружие и дымящуюся куртку в проходе, впрыгнул в кресло и сразу взялся за штурвал.
Обстрел возобновился, когда оба самолёта уже покатились по взлётке. Ядро взорвало грунт рядом с разгоняющимся самолётом Войцеха, едва не оторвав «Шмелю» крыло. Но поляк успешно взлетел, и настала моя очередь. За секунду до отрыва, мне показалось, что земля опять вздрогнула. Видеть этого я, конечно, не мог, поэтому и утверждать не стал бы. Да и не имело это значения я уже был в воздухе.
Набрав высоту, мы взяли курс на Карачи. Какое-то время летели молча. Я приходил в себя, Войцех, видимо, тоже.
Можно?
Что? я посмотрел на девушку в соседнем кресле.
Развязать меня уже можно?
Я отчего-то растерялся.
Да, сейчас.
Автопилот давно работал, поэтому я поднялся, взял нож и разрезал жгуты.
Что произошло на аэродроме?