Крупный мужчина медленно повернул голову и перевел взгляд своих светлых глаз на мое лицо. Он даже не улыбнулся.
Доброе утро, викарий! выпалила я. Излишняя жизнерадостность на рассвете весьма огорчает некоторых людей, и я сразу же поняла, что беловолосый мужчина один из них. Прекрасненькое утро, ась? Несмотря на дождь.
Я знала, что хватила через край, но временами я ничего не могу с собой поделать.
Ась? добавила я с ударением.
Флавия, дорогуша, сказал викарий. Как приятно тебя видеть. Я полагаю, ты ищешь мистера Гаскинса. Насчет цветочных корзин, верно? Да, я так и думал. Полагаю, он наверху в колокольне занимается веревками и тому подобным. Нельзя оставлять беспорядок в Страстную пятницу, не так ли?
Цветочные корзины? Викарий включил меня в какую-то маленькую драму собственного сочинения. Какая честь! Я вломилась в неподходящий момент, и он явно хотел от меня избавиться.
Меньшее, что я могла сделать, это подыграть.
Точно-точно, что ж, я так и подумала. Отец будет так рад, если все лилии будут расставлены как положено.
И с этими словами я, словно юная газель, прыгнула на первую ступеньку крутой винтовой лестницы в башне.
Оказавшись вне поля зрения, я потащилась вверх, вспомнив, что старые лестницы в замках и церквях закручиваются по часовой стрелке, когда ты поднимаешься, так что нападавший, взбираясь по ступенькам, вынужден держать меч в левой руке, в то время как защитник, находящийся сверху, может использовать правую, обычно более сильную руку.
Я на секунду повернулась и сделала несколько финтов и выпадов в воображаемого викинга, а может, норманна или даже гота. Когда дело касается разбойников и мародеров, я довольно беспомощна.
Эй! крикнула я, становясь в позицию и вытягивая руку с воображаемым мечом. Ангард и так далее!
Чтоб мне провалиться, мисс Флавия, произнес мистер Гаскинс, что-то роняя и прижимая руку к тому месту, где, предположительно, у него колотилось сердце. Вы меня чертовски напугали.
Боюсь, я не смогла сдержать самодовольную улыбку. Не так легко напугать гробокопателя, особенно такого, который, несмотря на возраст, так же крепко сложен, как моряк. Полагаю, это его бугристые руки, узловатые ладони и кривые ноги наводили меня на мысли о море.
Простите, мистер Гаскинс, сказала я, снимая макинтош и вешая его на крючок для одежды. Мне следовало свистеть по пути вверх. Что в сундуке?
Древний, видавший виды деревянный сундук стоял открытым у дальней стены, из него высовывался кусок веревки, который сторож только что бросил с довольно виноватым видом, подумала я.
В этом? Ничего особенного. На самом деле всякий хлам. Остался со времен войны.
Я наклонила шею, чтобы заглянуть за его спину.
В сундуке лежали еще несколько кусков веревки, сложенное одеяло, полведра песка, насос в форме буквы U со сгнившей резиновой частью, еще один кусок резины, лопата с прилипшей грязью, черный стальной шлем с белой буквой W и резиновая маска.
Противогаз, сказал мистер Гаскинс, поднимая эту штуку и держа на расстоянии вытянутой руки, словно Гамлет череп Йорика. Во время войны здесь был пост парней из противовоздушной обороны и противопожарных сторожей. Я и сам провел тут немало ночей. В одиночестве. Странные вещи мне доводилось видеть.
Он полностью завладел моим вниманием.
Например?
О, знаете ли загадочные огоньки, плавающие по церковному кладбищу, и всякое такое.
Он что, пытается напугать меня?
Вы меня дурите, мистер Гаскинс.
Может, да, мисс а может, и нет.
Я схватила жуткую пучеглазую маску и натянула ее себе на голову. Она пахла резиной и застарелым потом.
Смотрите, я осьминог! сказала я, размахивая щупальцами. Искаженные маской, мои слова звучали как-то вроде: «Шмотрите, я ошминок!»
Мистер Гаскинс стащил эту штуковину с моего лица и бросил обратно в сундук.
Дети умирали, играя с этими штуками, сказал он. Задыхались до смерти. Это не игрушка.
Он опустил крышку сундука и, защелкнув медный замок, убрал ключ в карман.
Вы забыли веревку, напомнила я.
Бросив на меня взгляд, который, я полагаю, называется прищуренным, он откопал в кармане ключ, открыл замок и достал веревку из сундука.
И что теперь? поинтересовалась я, стараясь выглядеть нетерпеливой.
Лучше вам пойти и заняться своими делами, мисс, сказал он. У нас есть работа, и нам не надо, чтобы такие, как вы, путались у нас под ногами.