Но, к её великому облегчению, внешность его по первому взгляду не вызвала у неё отторжения, скорее, наоборот. Вера отметила нос с заметной горбинкой (Ушман, а не Ушин!), тонковатые губы и небольшие карие глаза, обрамлённые густой щёткой ресниц под чёрными бровями. Лицо у Ушмана оказалось худое, чуть удлинённое, с резко выступающими скулами, а волосы чёрные, жёсткие, не по моде короткие.
Расхождение в образах, было, конечно, существенное, но зато у Веры совсем не возникло ощущения чужеродности. Парень казался давно знакомым, а может, она и правда, видела его в городке?
Я к вам. К тебе, резко произнесла Вера и тут же поняла, что ни одного слова произнести больше не сможет.
Заходи, без особого удивления предложил парень, сделав неопределённо-приглашающий жест. Ща, только встану, отвернись.
Он свесил с кровати длинные худые ноги и так быстро натянул на себя под одеялом треники, что Вера не успела и глазом моргнуть. Серая армейская майка чистотой не блистала, особых бицепсов под ней не наблюдалось, и парень, то ли стесняясь, то ли озябнув после тёплой постели, набросил на плечи выцветший свитер крупной ручной вязки, завязав на груди рукава. Откинув одеяло, встал, снова разложил его на кровати, прикрыв подушку, сел сверху и указал Вере на одинокий стул, спинку которого до предела завалили одеждой.
Стул выглядел неустойчиво, места на нём оставалось мало, и Вера предпочла присесть на краешек другой кровати, но тут же подскочила: в казавшейся пустой постели находилось чьё-то тело. Тело лениво протянуло женским голосом: «Б..яа-а И здесь не подрыхнуть!» и из-под одеяла выскользнула маленькая крашеная блондинка в алом шёлковом комбидрессе.
Я лучше пойду. Извините! вспыхнув, Вера попятилась и, мысленно обозвав себя последней дурой, рванула к дверям, несколько раз дёрнув ручку в противоположном направлении.
Эй, ты чё, успокойсси пропела блондинка. Я Лёхина. Ладно, пойду у Бубля тогда покемарю
Подняла с пола шерстяное одеяло без пододеяльника, в котором, видать, пришла, обернулась им, словно тогой, закинув на плечо один конец, и с достоинством, как была, босиком, покинула комнату.
Лёхина девушка, миролюбиво пояснил Ушман. У неё работа по сменам, а у них в комнате шумно, вот и приходит сюда высыпаться, пока он в городе. Я тут тоже весь день дрыхну вчера из Москвы только под утро приехали. Спасибо, что разбудила, кстати. А ты от кого? От Бельчикова? Назавтра вроде договорились?
Я на этот раз Вера присела на краешек стула. Я я по поводу
Она уже растеряла всю решимость и не понимала, что она тут делает. Но отступать Вера не привыкла, значит, надо собраться и довести дело до конца, а там будь что будет.
Парень смотрел на неё с доброжелательным интересом, глаза у него оказались умными и добрыми, выражение лица чуть ироничным. Вера встретилась с ним взглядом, и у неё внезапно защемило сердце от мысли, что у неё ничего не получится.
Я вот, Вера вытащила из кармана кассету с записью. Можно?
Она нащупала кнопку лежащего на столе магнитофона, примерно такого же года выпуска, как и её собственный, и вставила кассету. Нажала на липкую, чем-то залитую кнопку, и из динамика, пробиваясь сквозь шорох и скрежет, послышался его голос. Некоторое время они молча слушали.
Теперь, когда Голос воссоединился, наконец, со своим обладателем, Вере стало казаться, что другой внешности у него и быть не могло. Ей стало легко представить, что именно этот парень с его приветливым взглядом и мог написать так тронувшие её слова. Значит, одно чудо свершилось. Оставалось теперь убедить его, и
Так ты со студии, да? прервал молчание Ушман.
С какой ещё студии? насторожилась Вера.
Ага, уже!.. Вовремя она всё-таки пришла.
Пару недель назад, парень в кепке обещал нам прослушивание, объяснил Ушман. На дискотеке в Небритихе, нет?
Нет.
Нет, задумчиво повторил Ушман. Вот и я думаю, что нет. Это я спросонья, прости. Ты вообще из другой пьесы.
Из другой, согласилась Вера.
Из какой же? его тонкие губы чуть дрогнули, а в глазах появилась смешинка.
Сейчас. Я скажу. Подожди, мне надо собраться.
Парень сложил руки на груди и изобразил терпеливое ожидание.
Смотри, ты меня не знаешь, начала Вера чуть дрогнувшим голосом и заторопилась, опасаясь быть перебитой: