Родители эту затею не одобрили, но препятствовать не смогли. Возмущённая мама нервно перемещалась по комнатам хрущёвки, одновременно взбивая веничком гоголь-моголь, и сокрушалась: Как можно повзрослевшему балбесу, стремящемуся к обретению внутренней свободы, внушить, что в армию идти в наши дни безумство?!
Сокурсник Лёвка сказал почти то же самое, что Ник покалеченный на всю голову, и что мир во всём мире уже давно был, а армия это придаток политических интриг. Но Ник был твёрд в своих намерениях. И солнечным весенним утром вместе с такими же поисковиками жизненных сентенций его отправили в учебку, а оттуда на Кавказ.
Смелые решения чаще приходят в дурную голову к такому выводу Ник пришёл после пятого боя. Когда уже страх поулёгся. Когда впервые, совсем рядом, увидел разорванное гранатой человеческое мясо. Когда захотелось написать письмо домой.
А после армии он долго сидел напротив постаревшего отца и пытался расслышать его ностальгические воспоминания:
Знаешь, Колька, ты молодец, что вот так взял и пошёл служить. Я-то был в мореходке, целых три года в океане ходил. Нет, ну с перерывами, конечно Что ты, в наше время откосить от армии было просто невозможно! А у тебя во взгляде что-то изменилось. Дай-ка, я твой портрет нарисую. Пока Набросок сделаю
Ты, как обычно, угольком?
Да, привычек не меняю Мой сокурсник, вон, наброски чем поподя делает, даже фломастерами. А я не понимаю этого как же, обман какой-то это же искусство: перенести мгновение, запечатлеть минуту, час. Представляю, если бы мой любимый Тициан писал фломастерами
Они смеялись. Отец рисовал сына, и рассказывал о себе: о приёме в октябрята и пионеры. О чернильных ручках и школьных портфелях, на которых было удобно кататься зимой с горки. О дубовых партах, на крышках которых перочинным ножичком он выцарапывал свои инициалы и имя одноклассницы с косичками, в которую был влюблён. О тетрадке в косую линейку, в которой писал заветную фразу «Ленин и теперь живее всех живых». И потом отец спрашивал:
А ты помнишь, Колька, как тебя в первом классе спросили кто такой Ленин? А у нас тогда у всех в домашних библиотеках стояли одинаковые наборы книг, ну, такие беленькие, на корешках с буквами «КС», или коричневые полное собрание сочинений Горького, или красные тома Пушкина, и такие же тёмно-красные Ленина. Ну, ты и брякнул, что Ленин это сказочник.
Отец смеялся, и в сотый раз пересказывал истории своего детства
Теперь же, спустя десять лет после армии, после того отцовского портрета, Ник лежал на крыше дома и искал смысл жизни.
Раздался телефонный звонок. Мобильник с сенсорным экраном высветил имя Эля.
Да!? Ник прижал к уху мобилу, Соскучилась? Обязательно сейчас? Может? Эль у меня сейчас зарядка кончится, ну, говори быстрее
В телефонной трубке голосок почти пропел:
Это очень важно, и именно сейчас Приезжай ко мне Я, то есть мы тебя ждём.
Мы? Кто это «мы»? Ник не успел договорить, экран погас, связь оборвалась.
Ник положил телефон в карман, прищурившись, посмотрел на небо.
Гости к ней, что ли, приехали? Чего так поздно? Мы!?
Отношения Эли и Ника развивались уже несколько лет и никак не могли придти к логическому итогу. Уже у всех сверстников давно прошли свадьбы, периоды памперсов, сосок и первых шагов. Ник и Эля жили периодами вместе, потому что им так было удобно. Уже остались позади нравоучения и возмущения родителей:
Как вы можете так безответственно относиться друг к другу? Вот, в наше время
Пап, не начинай! обрывал Ник, Когда мы почувствуем, что созрели, тогда всё и будет.
Годы шли, а «всё» никак не проявляло себя. И даже не мучили вопросы что с этим делать, как дальше жить? Потому что был вопрос поважнее зачем всё это?
И вдруг Ника как током прошибло:
Мы?!Неужели?!
Он подскочил, ошеломлённый догадкой, покачнулся от головокружительной мысли:
Элька забеременела?!
Они давно жили, но этого не происходило. Отец говорил:
Когда дано будет, тогда этот дар и снизойдёт. Это же как закат, подобный итогу, катарсису, и он всегда вовремя, и всегда неожиданно, у самого края
Откуда ни возьмись, прямо на Ника вылетела летучая мышь. Ник не удержался. Его качнуло в сторону, он попытался перенести тяжесть на одну крепко стоящую ногу, но руки уже проделали несколько оборотов, загребая воздух, у которого не оказалось опоры. Взгляд поймал свет ярко вспыхнувшей звезды, и соединил небо и землю.