Значит, Пашка действует по условно женскому принципу. Либо Либо она для него, как это ни парадоксально, самый близкий друг. Он, что, за эти годы другого не завёл? Ведь она сама успела влюбиться и выйти замуж. При этом они с Матвеем настоящие друзья. Что бывает редко. Может быть, даже надо меньше быть друзьями, потому что тогда, в тёмные эпохи семейной истории тебе меньше будут доверять и жаловаться. Тома опять внезапно, до дурноты ощутила запах цветов и разрытой мокрой земли. И увидела детский гроб, маленькое спокойное фарфоровое лицо с голубоватыми веками. Опять прошлое схватило её зубами как агрессивная дворняжка, которая молча догоняет жертву, впивается острыми зубками в лодыжку, и только потом громко лает.
Тома смотрела на своего друга, который был для неё когда-то так важен. Так необходим. Он воплощал в жизнь то, что она никогда не решилась бы сделать одна, без союзника. Но он требовал полной зависимости. Он был для неё товарищем, а она нет. Она была талисманом. И как любой талисман имела право только дарить владельцу вдохновение и чувство безопасности. Теперь Павел сильно изменился. Он нуждался не в талисмане, а в спасителе.
Тома думала, а что было бы, если бы, они бы И многочисленные «бы» выстроились в её сознании каким-то глухим забором, мешающим находиться здесь и сейчас. Пашка воспринял её молчание по-своему.
Я понимаю, что это всё нельзя рассказывать пробормотал он. Это в конечном счёте наше очень личное. Вернее, моё теперь. И Сергея. То есть Глеба. Серый хочет найти родителей. Вера умерла, а мы теперь будем разбираться. Распутывать клубок.
Ну, я думаю, за то, что она умерла, её уж точно ругать не надо, тихо заметила Тома. Чего ты боишься? Что биологический отец окажется важнее тебя? Это очень маловероятно. Ведь ты был уверен, что Она запнулась, потому что не знала, каким из имён правильно назвать мальчика.
Глеб, быстро сказал Павел и поморщился как от зубной боли. Хотя он хочет быть Сергеем. Но тот отец, он его Глебом зовёт.
Значит, будет Глеб-Сергей, вроде как двойное имя на западный манер, улыбнулась Тома. Это немного разрядило обстановку. Пашка опять расслабился, заулыбался, даже оглянулся вокруг, словно только в этот момент заметил, как красив весенний парк.
«Боже мой, как он зависит от моих слов, ужаснулась Тома. Это ненормально, это странно. Вообще очень странно то, что между нами происходит. Мы что, пришиты друг к другу какой-то ниткой? Много лет она волочилась между нами, а теперь вдруг натянулась и сделалась ужасающе короткой. Грязная, испачканная временем и обстоятельствами нитка. Раньше он хотел, чтобы я ходила за ним на коротком поводке, теперь готов уступать во всем сам. Я этого не хочу».
Я пойду нерешительно то ли сказал, то ли спросил Павел.
Ты живёшь один? рубанула с плеча Тома.
Мы вдвоём. С Сергеем. Но я Тома я не справляюсь. Мне врачи ставят под вопросом рекуррентную шизофрению. Может быть, это просто биполярное расстройство. Знаешь, это даже модно сейчас.
Видимо, у Томы был очень растерянный вид, потому что Павел вдруг изобразил рэп-чтение и выдал что-то про любовь и «биполярочку». Улыбнулся, глядя на её удивлённое лицо и пояснил:
Это у меня Серый слушает. А что, талантливо ведь. Я на лекарствах живу, Тома. Сейчас начинается обострение, я чувствую. И знаешь много лет я боялся, что Серому передастся, ну заболевание. Диагноз. А теперь, теперь я не психую хоть из-за этого. Меня всегда дико удивляло, почему так спокойна Вера. Она мнительная была, волновалась из-за пустяков. А тут как скала. Теперь я понимаю Я боюсь, что Серый не будет ко мне приходить. Он целыми днями посылает запросы про своего отца. Я смотрел в его ноуте историю поисков. Просил меня съездить в роддом, где родился Я не смог. Отказался. И на фоне всего этого пошло резкое обострение состояния. Появились галлюцинации.
Галлюцинации? вздрогнула Тома, ладони у неё взмокли, она почему-то вся покрылась испариной, даже тонкий шарфик на шее намок. Она хотела спросить, какие галлюцинации, но побоялась. Губы у неё словно слиплись, даже разомкнуть их стало сложно. Павел вздохнул, посмотрел в сторону, потом на воду, потом опять на неё.
Я тебя слышу, Томка. Слышу тебя везде. Ты со мной разговариваешь. А последний раз ты меня спасла. Я не узнал себя в зеркале. Там был даже не человек моего возраста. Не говоря о внешности. И я разбил зеркало. Взял осколок. Треугольный. Хотел всё закончить. А ты сказала не смей. Сказала, что я гений, просто никто не знает. Ты сказала, что не бросишь меня. Я ведь сразу понял, что всё правда, иначе как бы я твой голос узнал?