Возьми меня к себе. Ты вон какой гусь, с хлеба на воду не перебиваешься. Чем на жизнь зарабатываешь?
Виталик деланно скосплеил удивлённого Табакова и вновь поднял оправу:
Известно чем. Философией, дураками и биткойнами.
Философией, дураками и чем? Мотя попробовал усесться на табурет, но тот некстати заходил из стороны в сторону под его задом. Гость так и замер: не то, чтобы стоял; не то, чтобы сидел.
Биткойнами, Матвеяно, биткойнами, Виталик сделал паузу. Он явно входил в раж в поучении несмышлёного товарища. Ультра-модная нынче тема! Для продвинутых! Хайп и улёт!
И сделал пальчиком в воздухе так, словно по Мотиной черепушке постучал.
Слушай, Виталя, давай так: для посложнее, а для простых попроще. Делаешь ты их, продаёшь? Оптом, в розницу? Алкоголь запряг Мотины аорты в неуправляемую эмоциональную колесницу. Сортируешь? Транспортируешь? Собираешь из каких компонентов? Что для них по токарному делу сгодиться может?
Знаешь, Матвеяно-Челентано, а пойдём-ка лучше на пляж, что возле проходной. Разомнёмся немного, искупнёмся. До-пьём, до-е-дим.
***
Мотя загорал одетым, голодным и пьяным. Он впился взглядом в свою ногу, рассматривал придавленный заводским ящиком почерневший ноготь большого пальца. «Надо было на них из-за производственной травмы в охрану труда заяву накатать», шумело в голове. Он попытался опереться на локоть, но тот «заиграл», предательски провалился в песок. В итоге Мотя прилёг. Виталик посапывал рядом: в шляпе, с такими же круглыми, только солнцезащитными очками, с медленно тлеющей сигариллой во рту.
Это же всё какое-то ненастоящее, изрёк захмелевший бывший работник градообразующего предприятия.
Ненастоящее что? Виталик приподнялся, к маленькой победоносной информационной войне приготовился. Лыбится, плохо маскируясь, сволочь.
Биткойны эти твои, ненастоящие. Неосязаемые. Не пощупать, не взвесить, в руках не повертеть, искренне сокрушался Мотя. Вот в морду дать это настоящее. В морду получить тоже настоящее. А биткойны чушь какая-то. И что, много приносят бабок?
Ну, Матвеяно-Челентано, мне на жизнь хватает. Да вот ещё и друга могу угостить, Виталик кивнул в сторону бутылок: двух пустых и одной початой. Да и что такое настоящее?! Вот ты настоящий?
Я настоящий! внутри Моти проснулся никогда не существовавший десантник. На, потрогай, пихни!
И на настоящие поступки способен? наигранно изумился Виталик.
Конечно! шерсть на Матвеевых руках встала дыбом.
Ну, хорошо, давай так. За пригорком проходная завода, с которого тебя Раздери-Масленников попёр
Не Раздери-Масленников! Не он! пьяно уточнил Мотя.
Да он! Раздери тудыть его Масленников, он! Он попёр, лично! Виталик перевёл напор в режим перегрузки, в перепонках зашумело. Ты знаешь, таких мужиков золотых у них всё меньше и меньше. Одни говноеды остались, за свою шкуру трясутся. Никто ведь из них не заступился за тебя, Матвеяно? Никто! Глаза потупили да в сторону отвели. Но они об этом ещё пожалеют
Пожалеют, протяжно согласился Мотя, и его голова затряслась, как у пошлой игрушечной собачонки, размещённой на торпеде автомобиля.
Так иди и скажи им это! Виталик пихнул товарища в бок и разошёлся, как революционер, заплутавший в эпохах. Иди и скажи! Ты же не биткойн, ты настоящий! Они могут начихать в твои лёгкие, но они не смеют чихать на тебя. Скажешь и я возьму тебя с собой добывать биткойны! Беги и скажи! Беги!!! И помни: они пожалеют!
***
«Ко-о-о-о-о-о-о-ойн!». Отходящий от заводской проходной рейсовый автобус захлопнул двери, но с места не шелохнулся. По салону из водительской магнитолы разлетелась простуженная «Бутырка» демонстративный плевок на мнение окружающих. Да и зачем кого-то спрашивать? Пассажиры всегда разные, а водитель один.
У окна замерли ошалевшие мужики, когда-то работавшие с Мотей в одной бригаде. Они изумлённо наблюдали, как тот, с голым торсом, в семейных трусах и одном носке, украшенном внушительной дырой, несётся по остановочному комплексу сквозь толпу. Пьяный, кричит, нелепо размахивает руками, беспричинно расталкивает всех на своём пути. Слов было совсем не разобрать, магнитола и плотные двери переигрывали Мотю всухую. И только по губам можно было прочесть довольно-таки простецкую фразу, которую орал их бывший товарищ. «Вы все пожалеете!». И вдобавок бытовое, но ёмкое определение самки домашней собаки. В множественном, как водится, числе.