Эти воспоминания нужно публиковать везде! С пометкой «обязательно к прочтению»!
Юлия Бояринова.Приближается 75-летие Великой Победы, этой трагической и, одновременно, героической страницы истории нашей страны и всех народов, живших тогда на огромных просторах ещё единого, многонационального государства. У меня на письменном столе лежит 46 номер Вечерней Москвы от 20 ноября 2014 года, где опубликована схема боевых действий на «Ржевской Дуге».
Именно там, в самом центре этой дуги, оказалась наша семья в 1941 1945 годах.
Глава 1. 1941 год. Мне-7лет. Пожар
Начало войны я встретил в Подмосковье, в поселке городского типа Ново-Петровское, где жил с отцом и мамой.
Мне шёл восьмой год. Жили мы, снимая небольшую комнату, в частном доме. В Ново-Петровском мы оказались потому, что в 1934 году, во время грозы в дом моей бабушки по материнской линии, ударила молния, дом сгорел дотла.
В доме находился один лишь престарелый отец бабушки мой прадед, ему шёл 104 год. Все деревенские взрослые работали в полях, шёл август разгар уборочных работ. Когда в поле увидели и поняли что горит, в деревню верхом на лошади прискакал сын бабушки, но всё что ему удалось это вытащить, упирающегося и не понимающего, что происходит деда.
Сгорело всё, в том числе имущество нашей семьи, потому что после свадьбы отец и мама жили у бабушки, маминой мамы, в этой деревне с обидным названием Тупицино. Свой дом, в другой, соседней деревне, где родился отец и жили все его родственники, с названием Егорьевское, они ещё только строили. Получилось, что из одежды у нас осталось только то, во что мы были одеты в тот день.
Отец попросил председателя колхоза отпустить его, чтобы он мог заработать деньги на одежду. В колхозах денег не платили, заработок начислялся в трудоднях. Решением правления колхоза отца отпустили, но не сразу и с условием, что он вернётся через какое-то время обратно. Он работал в колхозе животноводом. Почему он оказался в Ново Петровском, а не в Москве, где он с восьми лет работал у купца, выходца из этой деревни, «мальчиком на побегушках», я не знаю. Через год к нему уехала мама, а мы: сестра, я и младший брат остались с бабушкой по отцу. Но уже в следующем году, мама, побыв в деревне и уезжая снова к отцу, забрала меня с собой. Почему меня, а не братика или сестру, мне неизвестно.
Вот так я и оказался в этом поселке. Все заработанные деньги, кроме оплаты жилья и расходов на питание, мама старалась расходовать на приобретение всего, что связано с одеждой. Купила ручную швейную машинку, искала и, по возможности, покупала разные ткани. Мы были маленькими и быстро росли, поэтому готовую одежду приобретать было нецелесообразно. Работа отца была связана с поездками по району, поэтому он купил для себя велосипед. К июню 1941 года у нас накопился большой чемодан всяких тканей.
Отец ушёл по призыву на 4 день войны 26 июня. Прощаясь с нами, он сказал маме, что война будет тяжёлой и долгой, поэтому посоветовал уехать на родину в деревню. Там у нас, как я уже написал выше, был свой дом. В нём временно проживала цыганка с детьми, она ушла из табора в 1936 году и устроилась на работу в колхозе, отец разрешил ей пожить, пока она не построит свой дом. В этой же деревне жила и вся наша родня по отцовской линии четыре его брата, их мама Мария Ивановна 63 лет, её родители отец Иван Северьянович 96 лет и мать Наталья Егоровна 92 лет, с ними жила их дочь, бабушкина сестра Елена Ивановна 57 лет инвалид с детства.
«В деревне, сказал он, на земле, будет легче прокормить детей и стариков». И мы уехали в деревню Тверской, тогда ещё Калининской области, Погорельского района недалеко от Ржева, забрав с собой всё имущество, которое успели накопить.
Это была очень красивая деревня с названием Егорьевское, располагавшаяся по берегам двух речушек: Дёржи и Сукромли, впадавшей в Дёржу.
Мама забрала от бабушки сестру 9 лет и младшего брата 5 лет, они жили с ней, как я уже говорил, пока отец с мамой и я, пытались обжиться в Подмосковье, и мы поселились в своём доме. Цыганку не трогали, вместе было вроде надёжнее, они с мамой были одного возраста, тем более, что ей некуда было ни переехать, ни уехать.
В августе началась уборка хлебов и всё взрослое, трудоспособное население, поголовно женское, с утра и до позднего вечера работало в полях. Из мужчин в деревне оставались одни старики, но и они заняты были разными ремонтными работами, даже мой прадед по отцу, в свои 96 лет, занимался ремонтом инвентаря, упряжи, повозок всего того, что выходит из строя от напряжённой работы.