Она часто вспоминала жениха. Говорила, что вот мол, он бы сказал так или этак, сделал так или этак. Это не очень здорово, когда женщина вспоминает свои бывшие увлечения и связи, ровно, как совсем не здорово, когда это делает мужчина. Но тут случай совершенно особый. Была настоящая любовь, которая, несомненно, окончилась бы замужеством. И всё оборвала смерть, причём развитие болезни, судя по её упоминаниям, произошло стремительно, и она до сих пор ещё не могла отойти от потрясения. Призналась, что, по сути, впервые после этой трагедии пошла на контакт, поскольку приглянулся я ей чем-то, сама даже не отдавала себе отчёта чем. Ясно одно, в ней зарождались новые чувства, взамен убитых горем, причём чувства совершенно бескорыстные. Выйти замуж такой красавице, как она, ничего не стоило. Сколько вокруг холостяков в офицерских званиях! А вот на отношения несерьёзные, она бы не пошла. А тут вдруг такой случай. Приятная беседа, купанье в Волге всё весело, всё беззаботно и всё без сальных намёков. Ну какая же причина отказаться от похода в ресторан, тем более развлечение в ту пору редкое, а для неё и вовсе едва ли не первое.
Ну а после прекрасного вечера, конечно же, не хотелось расставаться. Расслабилась и оказалась в крепких моих объятиях надолго, вряд ли надеясь, что навсегда.
Мне было хорошо с Галиной, и о жене старался уже не думать. Мало понимал, как сложно, совсем не оперившись, идти на какие-то решительные поступки. Это было советское время. Разводы не приветствовались.
Жизнь и служба в Калинине приобрели для меня совершенно новый оттенок. Мы встречались каждый день. Я перестал ездить в Москву. Уж слишком долгими и утомительными были эти поездки летом, ведь жена была на даче. Предстояло добраться на поезде до Ленинградского вокзала, затем перебраться на Курский и снова сесть в электричку, в которой больше часа пилить до дачи. Надолго выбираться не удавалось. Вырвешься в субботу после обеда, а в понедельник уже надо быть на утреннем разводе на занятия. До дачи удавалось добраться разве что часам к десяти вечера. Ну а назад? Назад вообще проблемы. Как успеть к первой электричке на Калинин? Приходилось ехать поздно вечером в Москву, перебираться, иногда даже пешком, до Ленинградского вокзала, потому что метро уже не работало, и садиться на дальний поезд, чтобы к утру и не слишком рано, и не слишком поздно быть в Калинине. Съездил раз, съездил другой, да и прекратил эти мытарства.
Зато выходные в Калинине стали просто необыкновенными. Когда хозяева квартиры вернулись из деревни, ничего не изменилось. Галина им понравилась и даже какую-то медицинскую помощь оказывала старенькой бабушке матери хозяйки.
Но мы частенько в выходные перебирались к Галине в общежитие. У неё там была своя комнатка, размером даже побольше моей, съёмной. Чистенькая, светленькая. Она была за холлом, который, видимо, когда-то служил чем-то вроде красного уголка или ленинской комнаты.
Галина быстро привыкла ко мне. Обычно в ночь на воскресенье мы не размыкали объятий, и в воскресенье оставались в постели, совсем не широкой, чуть ли ни солдатской, размеров которой нам вполне хватало.
Если ей надо было зачем-то встать, она поднималась, ничего на себя не накидывая, ходила передо мной без стеснения, да и что стесняться, если фигура её была не просто привлекательной, не просто красивой, а поистине волшебной.
В выходные никто не мешал. Общежитие пустело. Но однажды в воскресенье, среди дня, когда мы наслаждались этим своим уединением, в деверь резко постучали.
Мы замерли. Стук был этаким настойчивым, даже властным. Подобным образом стучат те, кто имеет права так стучать. Начальство
Мы быстро ликвидировали явные доказательства того, чем занимались только что. Я сел на стул у окна, а Галина открыла дверь и вошёл подполковник, заместитель командира полка по тылу. В этой сложной системе кадрированных частей, каждый полк отвечал за что-то, кроме непосредственно полковых учреждений. Наш полк курировал общежитие, ну и заместитель командира по тылу решил в выходной проверить порядок.
Я, конечно, вскочил со стула, вытянулся, с тревогой ожидая реакции. Но реакция оказалась очень даже благодушной.
А-а-а, здесь, оказывается гость. Ну-ну, не буду вам мешать. Да, я вот зачем пришёл Какие-то вопросы, просьбы есть? обратился он к Галине.
Нет, нет. Всё хорошо, спасибо.