А до тех пор не придерживайтесь одних и тех же утверждений. И пусть ваши слова звучат абсурдно, словно вы пьяны или не в своем уме. Почаще вскрикивайте и смейтесь, тогда они решат, что вы им только мешаете, и сделают подкожное впрыскивание. После того как вам введут лекарство, прикиньтесь больной. Проснувшись, сделайте вид, что сознание ваше затуманено. Говорите невнятно, с трудом, то и дело закрывайте глаза и даже начинайте дремать в промежутках между словами.
Открылась дверь. Сержант Голкомб из отдела по расследованию убийств дернул головой, обращая взгляд на Мейсона.
— Вы, — только и сказал он.
Перри не спеша пошел в другую комнату.
— Что вы знаете об этом деле?
— Ничего особенного.
— Вы никогда ничего не знаете, — сказал Голкомб. — Может, сообщите, что значит это ваше «ничего особенного»?
— Я пришел сюда по делу к мистеру Бассету.
— Что это за дело?
— Оно касается счетов между Бассетом и его бывшим служащим.
— Кто такой этот бывший служащий?
— Мой клиент.
— Его имя?
— Я должен получить от него разрешение, прежде чем назвать его имя.
— Что вы застали, когда пришли сюда?
— Застал весьма волнующую сцену.
— Что именно?
— Спросите лучше у других, подробностей я не знаю. Что‑то произошло между Хартли Бассетом и его сыном Диком. Что‑то насчет молодой леди, которую ударили.
— Что за удар?
— Они говорили, что ее кто‑то ударил.
— Кто же?
— Она не знает.
— Это как же так?
— Дело в том, что она никогда раньше не встречала этого человека.
— Где эта особа?
— Я взял на себя смелость отправить ее в такое место, где она будет чувствовать себя спокойно до утра.
— Что вы сделали?
— Я ее отправил туда, где она до утра будет в безопасности.
— Вы допустили грубое нарушение.
— Почему это?
— Разве вы не знали, что здесь произошло убийство? Перри Мейсон сделал удивленный вид:
— Боже мой, ну конечно не знал!
— Ну а теперь вы знаете.
— И кто же был убит? Сержант Голкомб расхохотался:
— Для того, кто, как вы, сует всюду свой нос, достаточно одного взгляда, чтобы распознать убийство.
— Но Хартли покончил с собой.
— Да? — с иронией спросил сержант. — И это вы говорите мне?
— А разве нет? — спросил Мейсон.
— Нет.
— Но записка в пишущей машинке подтверждает самоубийство.
— Любой может напечатать такую записку.
— Но Бассет завернул пистолет в одеяло, чтобы не было шума.
— Чего ради?
— Чтобы не тревожить домашних.
— Чушь! Человек, который собирается покончить с собой, не будет думать об этом. А вот убийце есть смысл опасаться шума. К тому же самоубийце незачем пользоваться тремя пистолетами.
— Как, вы нашли три пистолета?! — воскликнул Мейсон.
— Три пистолета, — подтвердил Голкомб. — Один на полу, другой под одеялом, а третий в кобуре, которую Бассет носил под мышкой левой руки. Третий пистолет не был в деле. Если он хотел покончить с собой, отчего бы ему не воспользоваться собственным пистолетом и зачем раздобывать другой?
— Каким же из них он был убит?
— Здесь я задаю вопросы, — покровительственно усмехнулся сержант Голкомб.
Мейсон пожал плечами.
— Так куда вы дели бабенку, которая получила по голове?
— Я отправил ее в спокойное место.