Кажется, на секунду она засомневалась, но я осознал, что игру пора заканчивать.
Я уезжаю в Японию, выпалила она, потупив глаза.
Это меня шокировало, ибо я не знал об отъезде. Хотя это нормально мы познакомились две недели назад.
Что?
Я уезжаю в Японию на некоторое время. Долгое время.
Меня слишком очевидно бросали.
Зачем?
Буду снова учиться. Плюс у меня там папа.
Не знал.
Вот так.
Странный предмет чувства: их как бы нет, но они вроде бы и есть. И всегда, когда от тебя отказываются, так и тянет бороться до последнего. Что за ребячество
Мы молчали и не глядели друг на друга. Моя напыщенная игривость улетучилась, оставив лишь неприятный осадок в виде горечи. Ей тоже было не по себе: она явно рассчитывала, что будет проще.
Когда ты уезжаешь?
Через неделю.
Почему не сказала раньше?
Как будто я мог предъявлять какие-то претензии.
Не хотела распространяться, могло ничего не получиться.
Эх, если бы не получилось Стоп, что я несу?
Она взглянула на чашку облепихового чая. Я был уверен, что она задается вопросом, остыл он или нет. Подносит чашку к губам, делает контрольный глоток. Видимо, остыл, потому что затем выпивает почти половину чая. Наверно, миллилитров девяносто. Или сто.
Мне пора, ставит чашку на стол.
Я провожу.
Малиновый чай так и остался нетронутым. Почему-то казалось, что именно этой участи он и желал.
Пока она одевалась, я расплатился у кассы. Мы вместе вышли на улицу. Вечер.