Он заметил мой взгляд и, слегка смутившись, произнес:
– Понимаешь, Алекс, никак не могу успокоиться! Ведь мы находились так близко от разгадки великой тайны. Я уже рассказал Лене, что нам удалось обнаружить пещеру…
– И что ты опять спас жизнь папе, – перебила Лена своего отца и, посмотрев на меня теплым взглядом, добавила: – Ты, как ангел-хранитель, появляешься в нужном месте в нужное время. В который это уже раз, папа?
– Я не помню, – печально ответил он и, вздохнув, тихонько добавил: – Да и что для меня жизнь без великой цели?
Эта фраза заставила меня отбросить все сомнения насчет целесообразности раскрытия тайны. Тем более что именно Сергей Иванович был инициатором поиска «сосуда судьбы».
В ответ на мысленный вопрос Крис согласился с моим решением. Ни слова не говоря, я достал из внутреннего кармана металлический цилиндр и поставил его на стол.
На какое-то время в комнате воцарилась мертвая тишина.
– Что это? – дрожащим от волнения голосом спросил Сергей Иванович.
– «Сосуд судьбы», – коротко ответил я.
– Ты… ты все-таки нашел его? Ты был в пещере?
– Да. Мне пришлось это сделать.
Со всеми возможными подробностями я рассказал своим друзьям об обстоятельствах, приведших меня в пещеру, а также о том, как мне удалось обнаружить тайное хранилище.
Сергей Иванович с Леной слушали меня не перебивая.
Я закончил свое повествование на том, как достал из тайной ниши «сосуд судьбы».
Ученый дотронулся до цилиндра, нежно погладил его рукой, потом взял в руки.
– Он пуст? – спросил он, заглядывая в горловину сосуда.
– Теперь, да, – ответил я, доставая из другого кармана и протягивая крышку «сосуда судьбы». – А раньше он был закрыт этой крышкой.
– Ты открыл его! – Голос Сергея Ивановича звучал еще более напряженно. – И что?… Там кто-то был?
– В этом специальном психомагнитном саркофаге находился дух, заключенный туда четыре тысячи лет тому назад. Но это не мифический герой, а психическая матрица памяти разумного существа. Очень разумного, – добавил я, улыбаясь.
– А где он сейчас?
– Можно сказать, что он во мне, – не вдаваясь в подробности, ответил я.
– Он – инопланетянин? – уже более спокойным тоном спросил археолог.
– В каком-то смысле – да. Хотя то же самое можно сказать и о нас… – Я запнулся, потому что в этот момент в моем мозгу прозвучали слова Криса:
«Ты не имеешь права говорить об этом. Обыкновенные люди не должны знать правду о Земле». «Но почему?» – мысленно спросил я.
«Это одно из правил Межгалактической тюрьмы. Считается, что человек должен самостоятельно, без подсказки пройти путь исправления. Только тогда он сможет покинуть Землю и вернуться к нормальной жизни в высших мирах. И конечно же принцип гуманности, о котором я тебе уже говорил».
«Да, помню. Но ведь из-за этого принципа люди не знают своего истинного предназначения и не имеют цели в жизни».
«Возможно, ты в чем-то прав. Но все же давай пока воздержимся от поспешных решений».
По всей видимости, на моем лице отразилась та борьба, которая происходила внутри меня.
– Что случилось? – обеспокоенная моим поведением спросила Лена.
– Ничего, все нормально. Просто мне хочется рассказать вам об очень многом, но сейчас я не могу этого сделать. Пока не могу… – добавил я, решив обязательно заняться этим вопросом и выяснить: так ли это действительно необходимо скрывать правду от жителей Земли, лишая их цели существования. – Не обижайтесь на меня, пожалуйста! Я действительно не могу этого сделать, не имею права.
– Мы все понимаем, Алекс, и не обижаемся. Правда, папа?
– Да, – ответил Сергей Иванович, хотя по его лицу было видно, насколько сильно он хочет знать то, что знаю я.
Чтобы хоть как-то сгладить неловкость, возникшую между нами, Лена соскочила со своего стула и стала наводить порядок на столе.