Якорь не бросали: вместо этого выволокли корабли на песок, подальше от приливной полосы. Построившись рядами, мы промаршировали к холму и разбили там лагерь, уже со слов высланного вперед лазутчика, который и стал нашим проводником. Таким образом, обставив Сигтрюгга и его союзника Сигурда, мы смогли избрать более выгодное расположение.
Бродир был доволен. В знак благодарности он угостил нас грогом, который у них назывался медом. Гребцы получили двойную порцию. Напиток крепкий, способный свалить человека с ног, но после многочасовой гребли его воздействие оказалось целительным. Расслабившись, я собрался соснуть. Постель приготовить было не трудно: одеялом послужил плащ, а подушкой — щит. Спал я хорошо, но, к сожалению, недолго. Нас разбудили в ранний час: петухи еще только прочищали горло.
Наступал туманный рассвет. Говорить было не о чем. Вдобавок пронесся слух, что вот-вот ожидается неприятель. Я был голоден и к тому же зверски продрог. Тело мое от долгого лежания на жесткой земле онемело, да и выспаться я не успел. Поэтому неприятель показался мне в эту минуту меньшим из зол.
— Почему эти ублюдки не пожаловали раньше, пока я еще спал? — пробурчал я. — Пускай бы прикончили сразу — по крайней мере, не пришлось бы просыпаться.
Скегги нахлобучил на голову рогатый шлем и сдвинул его немного набекрень.
— Пошли, — сказал он, — не то прозеваем завтрак. Если меня не накормят, я сам тут всех поубиваю.
Позавтракав, мы взбодрились. Радоваться было рано, но и унывать не стоило. С набитыми ртами мы рассуждали, скоро ли начнется дело, будем мы атаковать или держать оборону, каковы силы противника — и прочее. Никто не бахвалился, но мы, крутые мужики, будто заряжались друг от друга боевым задором. Никто не робел, даже я, хоть и был новичком.
После завтрака нас выстроили по отрядам — в том же порядке, как мы сидели за веслами. Предстояло получить инструкции.
Время тянулось медленно. Мы ждали, когда туман рассеется и видимость улучшится. Я призадумался, что же мне делать с трехфутовым боевым топором, который я крепко сжимал в руке. Топор, напоминая собой символ гражданского права, был остро наточен и удобен в обращении. Опаснейшее оружие в руках бывалого воина, с которым, возможно, мне предстоит встреча в схватке. Я осмотрел свой щит. Сделанный из кожи и дерева, утыканного металлическими бляхами, он был достаточно прочен. Но способен ли он защитить от топора, если удар нанесет какой-нибудь здоровенный детина?
Пока я так раздумывал, ко мне подошел Голиас. Еще недавно он казался мне чудаком, но теперь был моей единственной опорой.
— Как дела, ребя? — я зевнул с нарочитым равнодушием, чтобы подчеркнуть свою невозмутимость. — Скоро ли начнем?
Голиаса трудно было обмануть.
— Послушай, Шендон. Я не смогу быть рядом с тобой: Бродир хочет поставить меня впереди. В деле ты первый раз, но ты силен и проворен. Если ударишь первый — откроешься и подставишь себя под удар. Сосредоточься на защите и держи топор наготове для ответного удара. Когда тебя ударят, но промахнутся, — рази.
— А как щит? — не удержался я от вопроса. — Достаточно ли прочен?
— Совершенно прочных доспехов не бывает, — ответил он, — но эти отразят большинство ударов или ослабят их силу. Я буду как могу прикрывать тебя, если ты будешь держать свое место в линии. Держи щит в цепи во что бы то ни стало.
— Спасибо, — кивнул я ему, — и ты побереги себя. Он и так говорил со мной тихо, но теперь перешел на еле слышный шепот:
— Если нас разобьют, не дожидайся капитуляции. Убирайся с поля, да поскорее, и беги прочь.
Впервые я услышал о возможности поражения. Мне стало не по себе.
— Ты считаешь, что мы их не осилим?
— Не знаю. Нельзя сказать наперед Хорошо, если победим. А не одолеем — тогда каждый за себя.