Коммунхоз указал десяток домов, которые могли бы простоять ещё добрую полсотню лет. Началась разборка домов. Арбатов писал, что каждый рабочий, уходя с работы, уносил с собой шабашку, а потом, вместо шабашек, у рабочих появились маленькие санки, на которые всё же укладывалось четыре-пять пудов дров: Приставленные на ночную охрану леса милиционеры всю ночь стреляли в воздух, безпрерывно нагружая подводы и сани, отправляя дрова своим домой, знакомым и приятелям.[363]
Подобный разбор деревянных домов и заборов охватил республику словно эпидемия. Мемуаристка Зинаида Степанищева вспоминала, как в ноябре 1919 года проходила с матерью мимо большого деревянного дома, который собрались ломать на топливо. Степанищева отметила, что кругом была масса людей с салазками, с жадным огоньком в глазах, с одной заботой: урвать себе долю из этого дележа. Свидетельница продолжила: Когда мы через час возвращались с кладбища не было уже ни дома (его весь растащили), ни людей кругом него.[364]
При отсутствии дров дело доходило до того, что домкомы отдавали распоряжения распилить пианино и рояли на дрова.[365] При коммунистах подобное варварство быстро нормализовывалось. В топку стало идти абсолютно всё, что могло гореть. Поэтесса Марина Цветаева отметила, что представители власти, опричники, сломали для топки даже телеграфный столб.[366]
В Воронеже, по воспоминаниям Ольга Бессарабовой, в семье на дрова были вынуждены разрубить конуру для собак.[367] В поисках древесины население доходило и до разбора мостовых. Там, в глубине, под торцами лежали доски. Народ выворачивал эти доски и уносил к себе домой. Кроме плешин, вынутых торцов, кое-где на улицах стали образовываться бездонные чёрные ямы.[368] Разбор домов, заборов и мостовых наносил поврежденной инфраструктуре ещё больший урон.
В некоторых регионах вроде Донской области ввиду отсутствия лесов дерево и щепки для отопления применялись в минимальных количествах. Исторически основным топливом на юге являлся уголь. Добыча его в Гражданскую войну практически прекратилась. Население перебивалось штыбом угольной пылью, скопившейся на шахтах с дореволюционных времён. В Новочеркасске для растопки печек применялся кизяк высушенный коровий навоз, смешанный с соломой.[369] В других городах на растопку также пускали высушенный человеческий и лошадиный кал.[370]
Из-за холода те, кто не мог себе позволить покупку буржуйки, поначалу перебирались в ванную. Там, при работе обогревательного бака, было теплей. Однако система отопления скоро пришла в негодность. С расстройством водопровода и канализации большинство баков, туалетов и ванных комнат вышли из строя. С Октябрьским переворотом систему домовладения и ассенизаторов-золотарей как частных предпринимателей отменили.
При отсутствии топлива в зиму 1918/1919 года водопроводные и канализационные трубы окончательно замерзли. Санитарное состояние крупных центров республики стало угрожающим. Канализационные коллекторы и приемники сточных вод толком не очищали. Это вело к понижению давления в городском водопроводе.[371]
Дворовые сети оказывались загрязнены. Ни прочистки, ни специальной промывки, как того требовали правила, не производилось. В результате скопляющаяся грязь проникала в городскую сеть и засоряла её. С приходом весны замерзшие водопроводные трубы во многих домовладениях полопались.[372] Стремительный развал коммунального хозяйства перешёл в новую плоскость.
Массовый выход из строя ванных и туалетов явился для горожан страшной напастью. Свидетель времени заключил: Уборная не действовала. По всяким пустякам приходилось спускаться во двор. Умывание стало редкостью.[373] Прекращение работы водопровода и канализации в городах России привело к резкому падению уровня санитарии и скачку инфекционных заболеваний. Один очевидец заметил о санитарных условиях того времени, что их просто невозможно было описать нормальным человеческим языком.[374]
Жители верхних этажей страдали в этом отношении больше всех. В холодное время года при переносе воды наверх жильцы ненароком проливали её на лестнице. Вода застывала и превращалась в лёд. Из-за этого ходить по ступенькам становилось опасно. В условиях коллапса водопровода воду всё чаще приходилось таскать со двора в вёдрах и тазах. Население было вынуждено растапливать снег и лёд для того, чтобы приготовить еду.[375]